«И сколько вас? Кто здесь? Что с Антонием? Что случилось сФлорой?»

Он раздраженно усмехнулся.

«Их убили, Лидия, а если ты не уберешься в какой-нибудьбезопасный уголок, где ни один захожий римлянин тебя не найдет, ты тоже труп. Аты появляешься здесь, разглагольствуешь о философии! Все таверны о тебеговорят! И раб с ногой из слоновой кости! Я видел тебя в полдень, гнусная,проклятая гадина! Будь ты проклята, Лидия!»

Неподдельная, неприкрытая ненависть. И снова далекое эхосмеха. Конечно, он его не услышал. Его слышала одна я.

«Твоя жена – где она? Я хочу с ней встретиться. Тебепридется меня принять!»

«Ну уж нет!»

«Люций, я твоя сестра. Я хочу увидеться с твоей женой. Тыправ. Я вела себя глупо. Непродуманно. Отсюда до Рима столько миль! Мне неприходило в голову…»

«Вот именно, Лидия, ты никогда не отличалась благоразумием ипрактичностью. Никогда! Ты – бескомпромиссная мечтательница и в довершениевсего – дура».

«Люций, что я могу сделать?»

Он прищурился и повел глазами слева направо, оценивающеоглядывая факельщиков.

Всем своим существом я ощущала исходящую от него ненависть.Ох, отец, не смотри сюда ни с Небес, ни из подземного царства. Собственный братжелает мне смерти!

«Да, – сказала я, – четыре факельщика, и мы стоимв центре Форума. И не забывай о человеке с ногой из слоновой кости ижреце, – тихо добавила я. – И обрати внимание на солдат рядом схрамом императора. Прими это к сведению. Так как дела у твоей жены? Я должна сней встретиться. Я приду тайно. Уверена, она обрадуется, что я жива, а я люблюее как сестру. В присутствии посторонних я никогда и вида не подам, что мыимеем друг к другу отношение. Я допустила серьезную ошибку».

«Ох, да заткнись ты, – сказал он. – Сестры! Онамертва».

Он посмотрел по сторонам.

«Их всех вырезали. Ты что, не поняла? Убирайся от меня!»

Он отступил на несколько шагов, но я пошла вперед, окружаяего светом.

«Но в таком случае кто с тобой? Кто убежал с тобой? Кто ещевыжил?»

«Присцилла, – сказал он, – и нам чертовскиповезло, что мы оттуда выбрались».

«Что? Твоя любовница? Ты приехал сюда с любовницей? А дети –они все погибли?»

«Да, конечно, а как иначе? Как бы они сбежали? Слушай,Лидия, даю тебе одну ночь, чтобы убраться из этого города и от меня подальше. Яудобно устроился, и тебя терпеть не буду. Уезжай из Антиохии. Морем, по суше –мне все равно, только уезжай!»

«Ты оставил жену и детей умирать? И приехал сюда сПрисциллой?»

«А ты, черт побери, как выбралась? Ты, вонючая сука вбрачный период, отвечай! Естественно, у тебя детей нет – знаменитое пустоечрево нашего семейства! – Он посмотрел на факельщиков. – Убирайтесьвон!»

«Стойте где стоите». – Я положила руку на кинжал исдвинула накидку, чтобы он увидел, как блестит металл.

Он, похоже, искренне удивился и улыбнулся отвратительнойфальшивой улыбкой. Какая мерзость!

«Лидия, я ни за что на свете не причинил бы тебевреда, – едва ли не оскорбленно сказал он. – Я просто за всех насбеспокоюсь. Из дома до меня дошел слух, что всех убили. Что мне было делать –возвращаться и принять бессмысленную смерть?»

«Ты лжешь. И не смей называть меня сукой в брачный период,иначе рискуешь стать кастратом. Я вижу, что ты лжешь. Кто-то дал взятку, вот тыи выбрался. Или же ты сам нас всех предал?!»

На свое несчастье, он крайне медленно реагировал и необладал большой сообразительностью. Столь гнусные обвинения отнюдь не привелиего в негодование. Он просто наклонил голову и сказал:

«Нет, неправда. Слушай, пойдем со мной. Отошли этих людей, избавьсяот раба, и я тебе помогу. Присцилла тебя обожает».

«Она врунья и шлюха! Какое спокойствие в ответ на моиподозрения! Куда девался пыл, с которым ты меня встретил?! Я только чтообвинила тебя в том, что ты выдал всю нашу семью делаториям! Я обвинила тебя втом, что ты бросил жену и детей на растерзание преторианцам. Ты слышишь, что яговорю?»

«Полная глупость. Я никогда бы так не поступил».

«От тебя просто несет виной. Посмотри на себя. Я должна бытебя убить!»

Он попятился.

«Вон из Антиохии! – воскликнул он. – Мне плевать,что ты думаешь обо мне или о моих действиях ради нашего с Присциллой спасения!Вон из Антиохии!»

Мои мысли не поддавались словесному выражению – я судила егостороже, чем может вынести душа.

Он попятился и быстро скрылся в темноте, исчез, не доходя догалереи. Я слушала, как стучат по мостовой его шаги.

«Святые Небеса!» – прошептала я. Я чуть не плакала. Нопо-прежнему не убирала руку с кинжала.

Я повернулась. Жрец и Флавий стояли намного ближе, чем былоим велено. Я была откровенно ошеломлена и остановилась. Я не знала, что мнеделать.

«Немедленно идемте в храм», – сказал жрец.

«Ладно, – сказала я. – Флавий, сейчас ты пойдешьсо мной, останешься вместе с факельщиками рядом со стражами храма и будешьследить, не появится ли тот человек».

«Кто он, госпожа?» – прошептал Флавий, когда я направилась кхраму, опережая их обоих.

Он выглядел по-царски. Настоящий свободный человек. Красиваятуника из тонкой шерсти, с золотыми полосками, с золотым поясом, облегающаягрудь. Даже ногу отполировали. Я была больше чем довольна. Но вооружен ли он?

Несмотря на внешнее спокойствие, он очень обо мнетревожился.

Я чувствовала себя настолько несчастной, что не смогла емуответить.

Площадь уже пересекали несколько носилок – их торопливонесли на плечах рабы, а другие рабы бежали рядом с факелами. Народ расходилсяна обеды или на частные церемонии.

В храме что-то происходило.

Я повернулась к жрецу.

«Вы будете охранять моего раба и моих факельщиков?»

«Да, госпожа», – ответил он.

Окончательно стемнело. Дул приятный ветерок. Под длиннымигалереями зажгли несколько фонарей. Мы приближались к жаровням богини.

«Теперь я должна тебя оставить, – сказала яФлавию. – Разрешаю тебе охранять мою собственность, как ты красноречивовыразился, до самой смерти. Не отходи от дверей. Я без тебя не уйду. И долго незадержусь. Во всяком случае, не собираюсь. Нож у тебя есть?»