Он гордился своими боевыми шрамами – на щеке и на бедре. Онустал до предела и периодически встряхивал головой, чтобы прояснить зрение, –глаза покраснели от напряжения.

Руки загорелые, мускулистые. Это означало, что в жизни онзнал лишь войну – войну и еще раз войну.

«Приговор распространяется на всю семью. Ее следует казнитьна месте!» – заявил Люций.

Я обдумывала стратегию, как сам Цезарь. И, спустившись напару ступеней, поспешила заговорить.

«Вы легат, не так ли? Как вы, должно быть, устали! – Явзяла его ладонь в обе руки. – Вы служили не под началом Германика?»

Он кивнул. Первый удар – в цель!

«Мои братья сражались с Германиком на севере, – сказалая. – А Антоний, старший брат, дожил до того, чтобы после триумфальногошествия в Риме рассказать нам о костях, найденных в Тевтобургском лесу».

«О госпожа, если бы вы видели – целое поле костей, целаяармия попала в засаду и осталась гнить».

«У меня двое братьев погибли в той битве. Попали в шторм наСеверном море».

«Госпожа, то была невиданная катастрофа, но неужели выдумаете, что варварский бог Тор мог напугать нашего Германика?»

«Ни за что. А вы прибыли сюда с полководцем?»

«Я его везде сопровождал – с севера, от берегов Эльбы, доюга – до истоков реки Нил».

«Просто чудо, трибун, но вы так устали, посмотрите на себя,вам необходимо выспаться. А как знаменитый легат Гней Кальпурний Пизон? Почемуон так долго не мог успокоить город?»

«Потому что его здесь нет, госпожа, и он не осмеливаетсявернуться. Кто говорит, будто он поднимает мятежи в Греции, кто говорит, что онсбежал, дабы спасти свою жизнь».

«Да прекратите вы ее слушать!» – заорал Люций.

«Его и в Риме никогда особенно не любили, – сказалая. – А вот Германика мои братья любили, его восхвалял мой отец».

«В самом деле, но дали бы нам еще хоть год – всего год,госпожа! – мы бы навсегда потушили огонь кровавого выскочки, короляАрминия! Или даже быстрее! Вы говорили о Северном море. Мы сражались везде».

«О да, в лесной чащобе, но расскажите мне, сир, вы были там,когда нашли потерянный штандарт легионов полководца Вара? Это правдиваяистория?»

«Ах, госпожа, когда в воздух подняли того золотого орла,солдаты кричали так, как вы и не слыхивали».

«Эта женщина – отъявленная лгунья и предательница!» – оралЛюций.

Я повернулась к нему.

«Ты слишком далеко заходишь! Мое терпение на исходе. Ты хотябы знаешь номера легионов полководца Вара, попавших в засаду в Тевтобургскомлесу? Вряд ли! Седьмой, восьмой и девятый».

«Да, верно, – согласился легат. – А ведь мы моглиполностью стереть с лица земли те племена! Империя дотянулась бы до Эльбы! Нопо какой-то причине – а в моем положении о причинах не спрашивают – императорТиберий отозвал нас обратно».

«Хм-м-м… А потом он будет осуждать вашего любимогоначальника за поездку в Египет».

«Госпожа, Германик ездил в Египет не для того, чтобыперехватить власть. Он поехал туда из-за голода».

«Да, а Германика к тому моменту объявили Imperium Majus всехпровинций Востока!»– сказала я.

«И сколько возникло проблем! – воскликнул легат. –Вы не представляете себе дух и обычаи тамошних солдат, но наш полководец недремал! Услышав о голоде, он отправился прямо в Египет».

«И вы поехали с ним?»

«Все мы, его сторонники. В Египте он наслаждался созерцаниемстарых памятников. Я тоже».

«Ах, как чудесно. Непременно расскажите мне о Египте!Знаете, я, будучи дочерью сенатора, не могу поехать в Египет, как и самисенаторы. А мне бы так хотелось…»

«Это почему же, госпожа? – спросил легат.

«Она вам лжет! – ревел Люций. – Всю ее семьюубили!»

«По очень простой причине, трибун, – ответила ялегату. – Никакой государственной тайны здесь нет. Рим крайне зависит отегипетского зерна, и император не может допустить, чтобы страна попала подконтроль могущественного предателя. Несомненно, вы, как и я, выросли в страхеперед новой гражданской войной?»

«Я доверился нашим полководцам», – сказал легат.

«И были совершенно правы. Ведь от Германика вы не виделиничего, кроме верности?»

«Истинная правда. Ах, Египет. Какие там храмы, какиестатуи!»

«А поющие статуи, – сказала я. – Вы видели,гигантских мужчин и женщин, поющих на рассвете?»

«Да, госпожа, я их сам слышал, – энергично закивалон. – Сам слышал этот звук. Волшебство. Египет весь волшебный!»

«Понимаю…»

По моему телу пробежала дрожь. Я увидела сразу два образа:высокий римлянин в тоге и обгоревшее, коварное существо! Пандора, неотвлекайся!

«А в храме Рамзеса Великого, – продолжал легат, –один из жрецов читал нам надписи на стене. Сплошные победы и битвы. Мы всесмеялись, потому что, госпожа, ничто в жизни не меняется».

«А легат Пизон – вы верите этим слухам? Мы можем свободноговорить о слухах, это же не действия?»

«Здесь его все презирают! – сказал легат. – Он былплохим солдатом, только и всего! А Агриппина Старшая, возлюбленная женаГерманика, направляется в Рим с прахом полководца. Она официально обвинитлегата перед сенатом!»

«Да, очень мужественный шаг, но так и следовало поступить.Если целые семьи будут осуждать без суда и следствия, мы окажемся во властитирана, не так ли? А ты, наш дружелюбный безумец, ты не согласен? – Люцийлишился дара речи. Он побагровел. – А в Тевтобургском лесу, – нежнодобавила я, – на мрачной арене нашего поражения, вы видели разбросанныекости наших потерянных легионов?»

«Своими руками хоронил, госпожа! – Легат поднялобветренные ладони. – А кто скажет, чьи кости наши, а чьи – не наши? Тамеще стояла платформа трусливого фискала, госпожа, с которой тот гнусный длинноволосыйнеряха отдал приказ принести наших людей в жертву своим языческим богам».

Со стороны солдат послышались невнятные звуки, означавшиесогласие.

«Я была еще маленькой, – сказала я, – когда пришлавесть о засаде против полководца Вара. Но я помню, нашего божественногоимператора Августа – он в знак траура отрастил волосы, он бился головой о стенуи кричал: „Вар, верни мне мои легионы!“».

«Вы и впрямь видели его в таком состоянии?»