– Помню, – сглотнула я комок в горле.

– Почему?

– Я же говорила…

– Ты врала. Почему, Лара?

Я знала, на какой вопрос Стас хочет получить ответ. Но я не могла это произнести. Только не я.

Возненавидит ли он меня за мой испуг и слабость? Или своего отца за жестокость и самоуверенность?

Разве могла я так рисковать?

– Я… Испугалась, Стас. Испугалась ответственности. Подумала – а вдруг это все? Вдруг дальше будет хуже? Я хотела… Пожить одна. Понять, нужно ли мне это.

– Нужен ли тебе я?

– Да.

– Пять лет – долгий срок, чтобы это понять, – едко заметил Стас. Я кивнула, забыв, что он меня не видит, а потом вслух сказала:

– Да. Долгий. Но я поняла быстрее.

– Через сколько?

«Сразу», – хотела ответить я. «В тот же миг, когда бросила тебе в лицо слова о расставании».

– Через месяц, – солгала я.

– И почему ты не вернулась через месяц?

Я отвела взгляд в сторону.

– Знала, что ты не простишь.

Стас наконец повернулся ко мне, подошел ближе и улыбнулся.

– И ты была права. Не простил бы… Тогда – нет.

– А сейчас? – набралась я смелости задать главный вопрос.

– И сейчас – нет. Лара…

Он запнулся на мгновение, и продолжил:

– Я скучал по тебе.

Я ответила не колеблясь:

– И я тоже.

Мы сделали шаг навстречу друг другу одновременно, не сговариваясь. Я уткнулась лицом в его грудь, чувствуя, как быстро намокает ткань от моих слез. Стас гладил меня по голове, что-то шепча, но я не разбирала слов – улавливала только нежные, успокаивающие интонации, пока он вдруг отчетливо не произнес:

– … Люблю тебя.

Я стиснула руки у него за спиной сильнее, желая сделать так, чтобы он почувствовал то, что ощущала я. Всепоглощающую нежность. И отчаяние. Боль.

– Пойдем, – шепнул он, подхватывая меня на руки и неся в сторону своей спальни. Флешка по-прежнему была зажата в моей ладони, но потом я бросила ее, не глядя. Тихий стук о пол возвестил, что смертоносный кусок пластика укатился куда-то под тумбочку, но нам было уже не до этого.

Нам не было дела до всего мира в объятиях друг друга. Но кое-что все нужно было решить.

– Стас, – я обхватила его лицо ладонями, и прошептала: – Ты должен пообещать мне…

– Все, что угодно.

– Ты уничтожишь всю информацию, – задыхаясь от горячих ласк, промолвила я. – Всю, Стас. И на других тоже. Не будешь продавать ее Барсонову, чтобы стереть своих противников.

Это было бы честно. Стас воровал деньги вместе с Тагаловым, Топориным и Рамовым, и виноват не меньше их. У Стаса не было права решать, кто достоин выплыть, а кто – утонуть.

И у меня не было.

Стрелецкий прекратил осыпать мое плечо поцелуями, серьезно посмотрел на меня.

– Конечно, любимая, – произнес он. Я счастливо вздохнула, а Стас засмеялся. – Я же сказал: все, что угодно…

Утром я проснулась рано. За окном едва брезжил рассвет, но Стаса рядом со мной почему-то не оказалось. Ощущая себя обманутой, я отправилась в душ, а после, позаимствовав мужской халат, спустилась вниз.

На кухне Милка пила кофе, болтая с Марьей Семеновной. Завидев меня, сестрица заговорщически улыбнулась, подмигнула и молча пододвинула тарелку с сырниками. За молчание я была ей благодарна – все же обсуждать интимные вопросы в присутствии Марьи Семеновны мне не хотелось.

Но та разговор начала сама. Помявшись, женщина спросила:

– Лара… Что же, вы со Станиславом снова вместе?

Я пожала плечами, жуя нежный сырник, и добавила:

– Это вы у него спросите.

– А что, времени не хватило обсудить? – прищурилась Милка.

Я пнула ее под столом, напоминая, кто из нас старшая сестра, и пригрозила кулаком. Милка довольно хмыкнула, но благополучно закрыла рот.

– А где, кстати, Стас и Рамов? – забеспокоилась я, поняв, что в доме, кроме нас троих, никого нет. Марья Семеновна поспешила ответить:

– Так уехали они. Полчаса назад.

– А куда? – встревожилась я. – Не сказали?

– Передо мной не отчитываются, – с достоинством произнесла собеседница, и удалилась.

Я перевела взгляд на Милку, но та только развела руками.

– Передо мной тоже. Понятия не имею.

– Ты хотя бы спрашивала?

– Спрашивала, конечно, как не спросить? Макс-то, прости Господи, вроде как среди мертвых числится, – бодро заявила Милка. – Ну, он мне сказал, что как раз этот вопрос и поехал решать.

– В семь утра? – глянув на часы, усомнилась я. – И каким же образом он собрался его решать?

– Не знаю.

– От тебя хоть какая-нибудь польза будет? – рассердилась я. – Послал же Бог сестрицу…

Милка виновато заюлила хвостом:

– Ну, Ларочка, не злись… И чего ты так напряглась? Все же хорошо, вы вон со Стасом помирились, а ты злая, как собака. Неужели разочаровал?

– Типун тебе на язык, – невпопад буркнула я, допила кофе, и снова посмотрела на часы. Вздохнув, потребовала у Милки телефон и набрала номер Стаса. Тот ответил сразу же.

– Да?

– Это Лара. Привет, – непринужденно поздоровалась я. – Не отвлекаю?

– Нет, что ты. С добрым утром, – голос Стаса потеплел. – Все в порядке?

– Да, все отлично. Хотела спросить, куда ты уехал в такую рань, – я фальшиво рассмеялась. – Вместо того чтобы проваляться весь день в кровати со мной…

– Я бы с радостью, – заверил меня Стас, – но Макс попросил помочь ему в одном деле. А вечером я весь твой. Ты же не обижаешься?

– Нет, вовсе не обижаюсь, – протянула я. – А во сколько вы вернетесь?

– Думаю, после обеда, – туманно ответил Стрелецкий.

– Хорошо. Буду ждать. Целую, – скороговоркой пробормотала я, дождалась ответных нежностей, и положила трубку.

Милка во все глаза уставилась на меня, глупо хлопая ресницами, а потом осведомилась:

– Ты ли это?

– Что?

– Я спрашиваю: где моя злобная сестрица, не выносящая любовный лепет и прочую романтику? У меня от твоего голоса пятая точка слиплась.

– Тьфу на тебя, – разозлилась я. – Одни глупости на уме. В общем, сказали, что после обеда приедут.

– А куда поехали?

– Рамову помочь. Ложь это все, – поморщилась я.