Я в общаге.

Голос подруги странно дрожал, как будто она захлебывалась рыданиями и проталкивала слова сквозь них.

– Гель? Чего случилось?

– Ты еще не знаешь? Тебе ректор не звонил?

Я закатила глаза. Ну точно. Как мелко! Тобольский взялся за старое.

– Меня снова отчислили? – усмехнулась я в трубку и проморгала момент, когда Сашка оказался рядом и обнял меня за талию, неприлично приближаясь.

– Н-нет… Ир… Я не знаю, как тебе сказать… Лучше сядь. Мы сейчас со Стасом к тебе приедем.

– С кем? – взвыла я. – С каким Стасом?! Только не говори, что с Тобольским!

– Д-да, так получилось, что мы уже месяц… встречаемся.

– Ты сошла с ума, Гелька! Не смей тащить сюда этого придурка!

– Он не придурок… Ира, ты лучше сядь.

– Меня держат, все в порядке.

– Ир…

– Да говори уже.

Мои нервы не выдерживали. Ни Сашу рядом, ни Гельку встречающуюся со Стасом, ни это нагнетание…

– Сегодня пришел посол из консульства…

– Из какого… Хотя неважно. И что?

– Письмо… Или нет, извещение принес для тебя.

Я слышала, как на заднем плане Стас поправляет Гельку и это злило. Неужели когда я вернусь в общагу, мне все равно придется терпеть его в своей комнате ради подруги?!

Хотя она же Никиту ради меня терпела. Значит, и я смогу.

Но постоянно буду думать о Никите и ждать его. Вдруг войдет. Вдруг захочет увидеть…

– Ирочка, ты только не плачь, еще ничего не ясно…

– Ты о чем?

– Ир, твои родители пропали без вести…

Гелька еще что-то говорила, но в голове резко появился непрерывный гул, телефон выпал из рук и под встревоженный крик Сашки я отключилась.

Глава 18. Так тебе и надо

Александр

Я подхватил ее на руки и понес на постель. В телефоне еще истерила ее подруженция, но я слышал достаточно, чтобы понять.

Ее родители погибли. Их не нашли. А зная дотошность американских властей, искали долго и тщательно. Моя золушка в одночасье стала сиротой.

Хреново.

Я скинул с нее туфли, попытался расстегнуть пуговицы кофты, но в конце концов просто рванул, чтобы ослабить ворот. Потом принес стакан воды и сбрызнул ей на лицо.

Ира судорожно вздохнула, распахнула свои колдовские глаза и захныкала.

– Это неправда… Это неправда?

Я тут же присел к ней, обнял за плечи, и она заревела.

Не знаю, сколько мы пролежали с ней на постели. Рубашка от ее слез промокла. В дверь кто-то барабанил, но через полчаса оставил это гиблое дело. Или охранники вывели. Неважно. Часто надрывался телефон, потом, видимо, села батарейка.

А я все сжимал мою Ириску в руках и не мог придумать, как унять ее боль. Или хотя бы забрать половину, чтобы ей не было так больно.

Наверное, надо было шептать слова утешения, но мы оба знали, родителей не вернуть. Я мог бы поклясться, что заменю ей всех на свете, буду любить больше родителей. Но это неправда. Никто не заменит мать с отцом. Даже старший брат, который очень старается, заменить их любовь и внимание не может.

Я не хотел врать Ирке. Боль не пройдет, как не пройдет и ее любовь к ним. Но я готов до конца дней разделить жизнь с ней. И радость. И победы, и разочарования.

Что бы не втирала мне Катька, что к выбору жены надо подходить обдуманно, сердце стучало только когда рядом оказывалась Ирка и смотрела на меня своими невероятными глазищами.

А Никите… Ему, падле, я не прощу, что он не уступил Ирку мне. Ведь просил не ломать ей жизнь. Все могло быть по-другому. Я мог ухаживать за ней, дарить цветы, кормить конфетами.

Сволочь. Он еще пожалеет.

И вот стоило подумать о брате, как дверь в спальню распахнулась, и появился Ник.

– Охренительная картина, как я погляжу.

Брат прислонился к косяку, скрестив руки на груди.

– Я дал ей три дня, чтобы свалила, а она на тебя переключилась? Ты сказал ей, что квартира моя и содержать так ты ее не сможешь?

– Заткнись! – рявкнул я, прижимая Ирку к себе ближе, не давая ей поднять голову и увидеть этого говнюка. – Сейчас не время. Давай позже.

– Позже – когда? Когда вы натрахаетесь? Я не собираюсь ждать. Валите в ее общагу и раскачивайте койки там.

– Не будь козлом. Уйди.

Ник ухмылялся, а я не знал, как намекнуть.

– Ты же не собираешься тащить ее в наш дом? Я не допущу, чтобы Катька ее видела.

– Заткни хлебало! – не сдержался я.

– Ты не зарываешься, брат? Вообще-то ты лежишь в моей квартире, на моей постели, с моей любовницей…

Я уже стал подниматься, чтобы съездить Нику по морде. Ничего, у него еще несколько дней отпуска, кровоподтеки сойду, синяки побледнеют. Но в этот момент появился Стас с Иркиной подружкой, маячившей за его спиной.

– Какого хрена ты тут делаешь? – Ник тоже заметил сына.

– Па, как она?

– Хреново, – отозвался я. – Попроси свою подружку поискать в аптечке успокоительное. А сам принеси стакан воды и намочи полотенце холодной водой.

Молодежь под изумленный взгляд Ника сбрызнула выполнять распоряжения.

– Что за нахрен?..

Снова появилась перепуганная подружка.

– Саш, а аптечку где искать? Я тут ничего не знаю.

Ник задержал девчонку за локоть и снова обратился ко мне:

– Что, блять, здесь происходит?

– У Иры родители пропали без вести, – пролепетала подружка.

– Погибли, – тихо добавил я.

Ник отпустил девчонку, и она сразу отступила.

– Ладно, сама поищу… На кухне.

– В верхнем ящике над холодильником, – глухо отозвался брат.

Ник всегда умел держать лицо, но сейчас в глазах залегли тени, а губы дернулись. Уверен, он хотел бы лечь рядом с Иркой, прижать, обнять, подставить свое плечо.

Если бы я уже не лежал на этом месте. А третьим Ник быть никогда не хотел.

– Мои соболезнования.

Ира не поднимала лица с моей груди. Ни разу с того момента как вошел Ник.

– Карту можешь оставить себе. И… Не спеши съезжать. Квартира все равно пустует.

– Вали уже, – тихо проговорил я, когда понял, что Ник сейчас договорится.

Я не хотел, чтобы они помирились! Она моя. Я больше не собираюсь ждать или уступать ее брату!

Обойдется. Найдет себе другое развлечение.

В спальню вошел Стас, за ним подружка, все встали, не зная, что делать и кого слушать.

– Стас, уезжай с отцом, – тихо проговорил я. – А ты…

– Ее зовут Геля, – тут же вмешался Стас.

– Спасибо. Гель, останься, помоги.

Ник кивнул и вышел, хотя я видел, что он готов выставить всех отсюда, чтобы остаться и помочь