***

Когда пришел Эрих, я стояла возле иллюминатора, и смотрела, как в дальней части космопорта бригада спешно чинит два пограничных корабля. И одни занимались починкой, а другие выносом тел из этих кораблей…

– Что теперь будет? – тихо спросила, едва подошедший Эрих, молча обнял со спины.

– Ничего плохого, – заверил меня архонт. – Тайрем пошел на переговоры.

– Здорово, – равнодушно отозвалась я.

– Что-то случилось? – напряжено спросил Дагрэй.

«Ничего хорошего», – угнетенно подумала я.

И это вот было совершенной правдой, про ничего хорошего.

– Мелани, – теплые сильные ладони скользнули вниз по моим рукам, – у танаргцев несколько извращенные понятия о чести и долге военнослужащих.

И Эрих переплел наши пальцы. Такой простой жест – и такая странная реакция моего тела, откликнувшегося на легкие прикосновения. Старательно игнорируя пробуждающиеся ощущения, тихо ответила:

– Они сходны с моими, Эрих.

И это было правдой.

Архонт обнял меня за талию, нежно прижимая к себе, и произнес:

– Подобной морали место на поле боя в момент этого самого боя, и только. Лично я бы сильно удивился, если бы начала убивать всех кого только возможно в планетарном Парке Славы.

– Гражданские неприкосновенны, – выдала я еще одну мудрость от сержанта Страйка.

– Ммм, – протянул Эрих, – то есть исходя из твоей логики, тебе надлежало напасть на гаракхай? Мелани, и каковы бы были твои шансы на выживании в подобной схватке?

Ноль! Абсолютно и точно – я знала боевые навыки гаракхай, они бы меня на тряпочки порвали не напрягаясь.

– Считай, что ты проявила тактическую осторожность, делая вид, что мирно сосуществуешь с вражеским подразделением, – предложил архонт.

Наверное, только сейчас я поняла, что он не только адмирал, он еще и политик. И можно было бы постоять дальше молча, но обернувшись, я посмотрела в насмешливо-дымчато-синие глаза архонта, и мрачно призналась:

– Эрих, в момент нападения первого архонта я защищала гаракхай. Убийц, с настолько вывернутыми мозгами, что даже мне, десантнику, и не снилось. Это позор, Эрих. Реально позор. Кстати, гаракхай плевать на гражданских, они убивают всех и всегда без особого разбора. А я их сегодня защищала, хрен его ведает с чего бы. Кто я после этого, Эрих?

Устало улыбнувшись, Дагрэй мягко развернул меня к себе лицом, обнял одной рукой, нежно провел по щеке ладонью, и прошептал:

– Ты самая удивительная, самая добрая и самая милая девушка на свете.

Мне от этого легче не стало.

Пожав плечами, Эрих изменил тактику, и добавил:

– Это все я, Мэл. Мое паршивое на тебя влияние. Вспомни поцелуй на Франциске – между прочим, там и тогда ты тоже повела себя совсем не как десантник.

Я нахмурилась. Но сама теория мне понравилась.

– Когда придет этот танаргский док так ему и передам – что это все твое влияние. И тогда позор будет тебе, вот!

– Переживу, – усмехнулся Эрих.

И медленно наклонившись, прикоснулся к моим губам.

На мгновение я замерла, словно мне лет пятнадцать и я замерла у люка, боясь сделать прыжок с парашютом, первый в своей жизни. Но резкий порыв ветра, подхвативший меня на руки Эрих, и головокружительное ощущение свободного полета накрывает с головой.

Первый прыжок в моей жизни совершил сержант Страйк. Он подмигнул нам, новобранцам, легко подошел к люку, отсалютовал рукой на прощание и спрыгнул. Когда экраны отразили его, с улыбкой летящего навстречу своей смерти, мы все сидели потрясенные именно улыбкой – сержант ловил кайф по-полной, несся к земле, лишь незначительно управляя полетом, и эти секунды принадлежали ему, целиком и полностью. Сколько раз после, я пыталась поймать такой же кайф при высадке? Тысячи раз. И не выходило. У меня не получалось наслаждаться полетом, я уже в воздухе группировалась для приземления, я просчитывала, что буду делать едва ноги коснуться поверхности очередной планеты, я готовилась вырубить гравитационные установки, и не кайфовала ни разу.

Но вот сейчас, обнимая Эриха, я поняла, почему так любил десантирование сержант Страйк – он не думал о высадке. Он знал, что впереди не будет боя. Он не готовился к сражению. Все что у него оставалось – это краткие мгновения полета, и он наслаждался каждой секундой.

– Ты улыбаешься, – мягко укладывая меня на кровать, прошептал Эрих.

– Кайф ловлю, – прошептала в ответ.

– Кайф? – переспросил Дагрэй и его рука плавно двинулась от моей шеи вниз.

– Ага, – закрыв глаза и ярче ощущая его касания, так же шепотом подтвердила. – Прямо как сержант Страйк.

Рука Эриха замерла на моей правой груди.

– А поподробнее? – потребовал Эрих.

– Эрих, – я открыла глаза и посмотрела на него, и его нос мне уже, почему-то, начал нравиться, – ты или заткнись и продолжай, или мы прекращаем. Потому что когда думаешь, с кайфом уже все как-то печально становится, в смысле не остается места в голове для кайфа.

Дагрэй взглянул мне в глаза, и мрачно сказал:

– Ладно, нахрен Страйка. Но я надеюсь, он не касался тебя так, как сейчас я?

Приподнявшись, обозрела ладонь архонта на своей груди, посмотрела на Эриха и честно призналась:

– Касался, естественно.

Эрих стремительно помрачнел.

А я беззаботно продолжила:

– Когда учил, как снаряжение крепить. Только, Эрих, ты учти, что там тогда никакой груди не было.

– Это как? – не понял он.

– Молча, – просветила Дагрэя. – Мне было пятнадцать, я была на стероидах, время женских дней начнется через десять лет, время думать о мужских прикосновениях пришло вообще только сейчас. Началось и уже закончилось. Я есть хочу, спать, устала и мне бы… в парк.

Черт, лучше бы целовал молча!

И тут раздался звонок.

Обычно, рядом со мной Эрих большинство вызовов игнорировал, но сейчас встал с постели, прошел к столу и ответил. Прослушал сообщение, с тревогой глянул на меня, и вместе с переговорным устройством вовсе вышел из каюты.

Я осталась задумчиво лежать и дожидаться Дагрэя.

Дождалась.

Вернувшись, Эрих подошел к постели, постоял, поигрывая желваками на скулах, но изображать ярость прекратил, узрев мой скепсис по поводу его эмоционального перегруза, вздохнул и выдал:

– Мне нужно будет покинуть Танарг на некоторое время.

– О, мы улетаем, – обрадовалась я.

Напрасно радовалась.

– Мне, а не нам, – произнес Эрих.

И у меня екнуло сердце.