любую другую реакцию, я выключаю лампу и кладу голову на подушку, отвернувшись от него. Лежа рядом со мной, Тобиас заговаривает:

– Я больше никогда не стану спрашивать тебя об этом.

На этот раз за его родным языком прячусь я.

– Es-tu jaloux[21]?

– Non[22].

Я абстрагируюсь от неприятной и нежеланной обиды, которую наносит его ответ.

– Я была честной с тобой.

Тобиас притягивает меня к себе и кладет голову на мою подушку, согревая мое ухо своим теплым дыханием.

– Я тоже. Je ne veux pas n’être qu’une phase pour toi[23].

– На английском, Тобиас. Пожалуйста.

Тишина.

Спустя пару секунд он засыпает.

На следующее утро я просыпаюсь и вижу свой телефон лежащим на соседней подушке. Я снимаю блокировку, и когда экран загорается, понимаю, что моя электронная почта была проверена, самое последнее письмо от отца уже прочитано.

Это приглашение – приглашение принять наследство. Завтра.

Тобиас прочел это. А значит, нашей сделке конец, как только высохнут чернила.

Как только деньги в целости и сохранности переведут на мой новый банковский счет, у нас больше не останется совместных дел. Я стану свободной, а у Тобиаса развяжутся руки, чтобы заняться Романом.

Глава 15

Стоя посреди спальни, я быстро принимаю решение собрать самые необходимые вещи для поездки в Шарлотт и снять номер в отеле, чтобы морально подготовиться. Не хочу чувствовать его запах на своих простынях и видеть капли крови на подушке, размышляя о чувствах, которые почти возникли от нашего интимного разговора.

Самое верное решение – пренебречь тем, что случилось вчера ночью. Мне показалось, что в наших отношениях «страсть и ненависть» наметился явный прогресс. Но я должна отвергнуть мысль, что за ночными признаниями двух врагов, объявивших временное перемирие, есть нечто большее.

Но что, если он был искренен в каждом слове, поцелуе, прикосновении? У Тобиаса нет абсолютно никаких причин вести себя так двулично. У него нет причин делать признания, задавать вопросы, прикасаться ко мне. Смотреть на меня так, как он смотрел.

«Он играет тобой. Подпиши документы, отработай последнюю смену, сними деньги и возвращайся в Джорджию».

Велика вероятность того, что, подписав документы, я больше никогда не увижу Тобиаса.

Ну и слава богу.

Верно?

У меня нет возможностей связаться с ним или найти. Как и с мужчинами до него. Когда наша договоренность подойдет к концу, я снова буду отвергнута.

Для него это значимое преимущество. Да и что бы я ему сказала, если бы представилась возможность?

Каким-то образом он занял не только мою постель. Тобиасу удалось завладеть моими мыслями. Но пока я еще могу уйти от него, не нанеся своему сердцу еще один шрам.

Тобиас – лжец. Его слова, взгляды, прикосновения – лживы. Он хочет меня в качестве союзника только ради достижения цели. Не более того. Я даже не знаю, где он живет.

Между нами только деловые отношения.

– Не будь такой дурой, – браню я себя и закидываю в сумку подходящую пару брюк, шелковую блузку и туфли на каблуках.

Собрав сумку, я запираю дом и получаю от отеля подтверждение брони. Сев в джип и пристегнувшись, наспех отправляю письмо своему начальнику на заводе и беру два неоплачиваемых выходных. Честно говоря, мне плевать, если меня уволят. Я удивлена, что Роман согласился так рано подписать документы, учитывая, что согласно нашей договоренности я должна отработать еще больше шести недель.

Дорога до Шарлотт занимает чуть больше двух часов. Я не тороплюсь, зная, что ничто меня не ждет, как только я доберусь до отеля.

Завтра я стану миллионершей, но сегодня по непонятной мне причине чувствую себя банкротом.

Другая женщина на моем месте запросила бы доставку еды в номер, откупорила бутылку вина или цокала новыми шпильками. Или хотя бы закупилась новыми вещами.

А я чувствую страх.

Сидя на краю кровати, провожу пальцем по губам, когда в голове вспыхивает воспоминание.

Посреди ночи Тобиас разбудил меня своим языком, а потом взял в постели.

И не просто взял – он, закинув мою ногу себе на бедро и проникнув сзади, поглотил меня.

Между ног пульсирует, в груди жарко, лицо горит.

«Кричи мое имя, Сесилия», – медленно входя в меня, шепчет он. Его движения неторопливы, Тобиас обхватывает ртом мои пальцы, а потом ведет их к точке соединения наших тел, прижимает к клитору и подводит к оргазму.

– Проклятье! – Я встаю и начинаю расхаживать по номеру, а потом решаю набрать ванну. Погрузившись в обжигающую воду, морщусь, чувствуя жжение между ног, а потом прикладываю к лицу мочалку.

Несколько дней назад я хотела, чтобы Тобиас находился как можно дальше. Все еще балансирую на грани между похотью и ненавистью.

Я не могу испытывать чувства к этому мужчине.

Лучше покончить с этим сейчас.

Нет нужды в долгих прощаниях.

И, возможно, лежащий на моей подушке телефон – его способ сказать, что все кончено.

Отлично.

Мы живем на разных сторонах вселенной. Наши миры совсем не похожи.

– Он ни черта к тебе не чувствует. Он может только играть тобой с твоего позволения. – И теперь, когда наша договоренность улажена, Тобиас исчезнет так же внезапно, как и появился.

Хорошо. Невелика потеря.

Покинув Трипл-Фоллс, я отправлюсь в колледж, закончу его и превзойду всех в выбранной мной сфере. И, возможно, однажды выйду замуж и рожу детей.

Но пульсация в виске и скребущая в груди боль отметают такое будущее. Хочу ли я подобной жизни?

Все мои тщательно продуманные планы теперь кажутся простыми, если не сказать банальными и предсказуемыми. До переезда в Трипл-Фоллс моя единственная цель состояла в том, чтобы пережить это время ради мамы. Я всегда мечтала о дне, когда обрету свободу, но не составляла планов, чем займусь после. Сейчас этот день почти настал, и все планы, которые я продумывала, больше не прельщают.

Вылезая из ванной, я одеваюсь в пижаму и потягиваю виски из небольшой фляжки, которую прихватила с собой в дорогу. Набираю номер матери, она отвечает после второго гудка.

– Привет, малышка. Чем занимаешься?

– Я в Шарлотт. Утром у меня встреча с папой.

– Да? – Она затихает на том конце трубки.

– Мам, завтра я подпишу документы.

– Не слышу радости в твоем голосе.

– Деньги не делают меня счастливой.

– Хорошо, что ты узнала об этом так рано. Но их недостаток тоже удручает.

– Жизнь была невыносима, когда мы жили без гроша в кармане. Когда ты сходила с ума от беспокойства, но…

– Мы справились? – слышу в ее голосе улыбку.

– Бензин и картофельные шарики за пять баксов.