Она чувствовала сильную усталость, но её мысли были далеки от этого места, где была устроена настоящая бойня. Анджелина думала об Алессандро, к кому испытывала настоящее сильное чувство, называемое любовью. Она завела двигатель и, развернувшись на внедорожнике «Кадиллак», направилась к трассе по небольшой грунтовке, шедшей средь лесного массива.

В её голове слышались голоса, которые она всегда отгоняла от себя. Они заставляли мисс Стивенсон думать о своём прошлом, которое она ненавидела, понимая, что вся прошедшая жизнь была бессмысленной и пустой, поскольку в ней не было того единственного, которого Анджелина хотела видеть рядом с собой. Однако теперь она понимала, что этим кем-то мог бы быть Алессандро. Её надежды и мечты связывались только с ним, но до их встречи ещё было далеко, чуть меньше месяца, а за такое продолжительное время могло случиться много всего и произойти что угодно, чего никак нельзя будет предугадать.

Агент Стивенсон повернула на трассу и направилась в Париж, откуда должна была попасть в аэропорт Шарля де Голля и направиться домой.

Поражения, конечно же, забываются! Но это происходит крайне долго и сложно. Хотя в эти мгновения ей было не до этого поражения, она думала об Алессандро, образ которого всплывал в её сознании.

Пригород Тулузы.

Льюис аккуратно замаскировал «Мини-купер» и, взяв с собой большой бинокль, стал продираться сквозь кустарники, держа перед собой планшет с картой, продвигаясь к поместью сектантов. Он понимал, что нужно было оборудовать где-либо наблюдательный пункт, поскольку изучать быт секты придётся какое-то относительно продолжительное время. Однако найти такое место всегда непросто, особенно когда ты работаешь в одиночку, но Говарду было не привыкать работать в сложных условиях. За свою карьеру в САС он чего только не повидал и с чем только не сталкивался. Поэтому впереди были достаточно интересные часы работы, но достаточно сложные, изобилующие изучением ландшафта местности вокруг поместья сектантов. Конечно же, забраться на дерево и начать наблюдение всегда было можно, но дерево было ненадёжным союзником, особенно когда помощи ждать неоткуда! Поэтому впереди были поиски наблюдательного пункта.

Льюис продолжал продираться сквозь кустарники и идти по сухим веткам, которых было полным-полно. Они издавали треск, ломаясь под грузом тактических ботинок, но Говард пока не обращал на это внимание, а продолжал идти по карте, внимательно осматриваясь по сторонам.

— Хорошо, что здесь ещё нет болота, произнёс в полголоса себе под нос он.

Карта на планшете показывала, что он был уже совсем близко от поместья и периметра, обнесенного забором из сетки, который уже виднелся в относительной близости. Проникать на периметр пока в мыслях у Льюиса не было, а значит, нужно было внимательно обойти это заведение по кругу и попытаться найти место для наблюдательного пункта, какой был нужен обязательно и при любых случаях.

Говард прошёл ещё немного и увидел небольшой пригорок, на который тут же аккуратно влез и, встав на колени, чтобы ни в коем случае не вырваться из ландшафта кустарников, поднёс к глазам бинокль. Добавил резкости и стал рассматривать то, что творилось на периметре. По лужайкам прогуливались сектанты в белых одеждах, проскальзывала охрана, которая была достаточно хорошо вооружена, но ходили патрули по одному человеку, что означало благоприятную обстановку для проникновения на периметр. Однако об этом речь пока не шла.

Льюис продолжал изучать, что творилось на периметре, но ничего особо интересного пока не происходило, да и что может особенного произойти утром, если у этих долбанных сектантов все основные богохульства происходят либо поздно вечером, либо ночью.

Говард старался не принимать всё это близко к сердцу, иначе бы его борьба с еретиками была бы обречена на провал. Его делом было то, что он умел делать лучше всего. А именно проводить разведку, операцию и исчезать в неизвестном направлении, а пока он продолжал наблюдать.

Аэропорт Шарля де Голля.

Романов заходил в самолёт до Москвы и, найдя свое место в экономклассе, сел на кресло, убрав ноутбуки наверх в багажное отделение и, расслабившись, откинул голову на подголовник кресла. На иллюминатор накрапывал дождик. Погода была прескверной, но жизнь перед ним расцветала бурными красками, которые имели множества ярких оттенков. Почти таких же, как и у радуги после летней грозы. Эту прелесть нельзя было сравнить ни с чем! В ней теплилась и расцветала сама жизнь, в которой Андрей хотел жить и верить в лучшее, хотя этого лучшего так было мало, но надежда неотвратимо преследовала его и призывала верить.

Самолёт стал взлетать, отрываясь от взлётной полосы и убирая шасси. Воздушное судно набирало высоту, направляясь в столицу России.

Лондон. Штаб-квартира МИ-6.

В просторном тёмном кабинете, где горела лишь настольная лампа, было довольно темно. Яркий свет падал лишь на поверхность стола, освещая круглое лицо генерала Генри Андертона, чьи тёмно-зелёные глаза сливались с темнотой, царившей в кабинете.

Рапорт агентуры из Парижа Андертон прочитал довольно быстро, сначала толком ничего не поняв, но позже постепенно стал вдумываться и пытаться всё досконально изучить и найти все подводные камни этого, бесспорно, довольно тёмного дела.

Он медленно встал из-за стола с рабочего кресла и, сделав несколько кругов по своему кабинету, подошёл к окну и раздвинул плотно закрытые жалюзи. В следующее мгновение перед его глазами возник вечерний пейзаж Лондона, который потрясал генерала своей красотой.

Атмосфера в кабинете была настолько хорошей для раздумий и концентрации, что нельзя было придумать ничего лучше, чтобы всё до конца расставить по своим местам. На столе продолжала одиноко гореть настольная лампа, освещая ярким светом небольшой участок деревянного пола и книжный шкаф, выполненный из драгоценных пород дерева, которому по возрасту пришлось повидать немало «постояльцев» этого кабинета.

Андертон сделал по кабинету ещё несколько кругов, пребывая в своих раздумьях. Он был одет в чёрный костюм, сшитый на заказ из дорогой шерсти и чёрные кожаные ботинки, а чёрный шёлковый галстук добавлял колорита всему этому модному ансамблю. Классика всегда будет в моде, считал он и, безусловно, был прав!

Подойдя к столу, генерал открыл коробку, где лежали превосходные кубинские сигары из дорогих сортов табака, имевших особый аромат. Генри вытащил одну и, откусив кончик зубами, выплюнул его в корзину для бумаг. Он поднёс зажигалку к сигаре и чиркнул ей, и его морщинистое лицо озарил тёплый огонёк. Сделав несколько тяг, сигара начала медленно тлеть. Андертон подошёл к рабочему столу и, сев обратно на рабочее кресло, принялся читать рапорт парижской агентуры МИ-6 заново.

Вдумчиво прочитав ещё раз, Андертон положил на пепельницу сигару, продолжавшую тлеть, и снял телефонную трубку:

— Слушаю вас, генерал