на качели-карусели ходить не обязательно, и так время провести можно. Посидеть на солнышке, наслаждаясь последними теплыми, хотя бы относительно, деньками. И даже поесть мороженого. Пломбир в вафельном стаканчике. И даже пойти за второй порцией. И не потому что у него какой-то совсем уж волшебный вкус, как некоторым кажется через годы, через расстояния. На душе хорошо, вот и все.

А возле входа из будочки звукозаписи Боб Марли радостно пел про то, что все в эту жизнь попадают с холода. Ну да, у них там, на Ямайке, морозы сильные. А ведь он живой еще, чертяка, черпает жизнь полной ложкой. Куплю, наверное, кассету, послушаю. Все удовольствие – восемь рублей за «ТДК» с записью. А на второй стороне – концертник с «No Woman No Cry».

И – домой.

* * *

Так до вечера и проболтался: то стирку затеял, то вещи перебирал и в шкаф развешивал. Котлет из кулинарии нажарил, с макарохами. Вот последние, в отличие от мороженого, шлак. То они альденте до хруста на зубах, а на десять секунд отвернулся – получай переваренную массу. Только тертый сыр немного спас ситуацию. Одно расстройство. Хорошо еще, что на душе, а не в кишечнике.

Томилина позвонила сама. Мы с ней мило поболтали о том и о сем, у меня даже мелькнула в голове мысль: а не пригласить ли ее к себе, чем черт не шутит? Продолжим вчерашний турнир по постельной борьбе, расслабимся. Но тут Лена меня просто огорошила. Начала прощаться: дескать, надо выспаться, встретимся на дежурстве с утра.

– Как это с утра? – удивился я. – Наша смена послезавтра, ты ничего не попутала?

– Сама удивляюсь, Лебензон позвонил, так и так, мол, производственная необходимость. Я про тебя спросила, он ответил, что тебе Галина Васильевна должна позвонить.

– Да? Может, забыла? Или позже напомнит?

Попрощались, а у меня внутри все кипит. Понятное дело, что Галя сама ни сном ни духом, да и телефона моего у нее нет. Это Ароныч, поганец, мелкую подставу затеял. Прогул или опоздание организовать. Премии лишить хочет? До чего же мелочный засранец! Ну ничего, я тебе организую наш ответ Чемберлену.

Вот что ему надо? За племянницу мстит? Так я же уже все объяснил. Девчонка она молодая, найдет свою судьбу. Не беременную же я ее бросил! Хотя… надо будет у Симы аккуратно поинтересоваться. А то вдруг у Панова тут уже дети образовались?

Ладно, готов спорить, заведующий завтра с утра примчится на работу в надежде зафиксировать мое отсутствие. Тем приятнее будет видеть его рожу. Не откажу себе в удовольствии, поеду пораньше.

* * *

Но первое, что меня удивило, был не Лебензон. В аптеке сидели старшая фельдшерица Галя с дефектаром, мне не знакомой, и что-то шаманили с участием штангенциркуля. Я уже хотел пошутить, что интеллектуальные мужские забавы дошли и до дам, как Галина Васильевна переспросила:

– Гавриков, еще раз скажи.

– Пятьдесят девять, шестьдесят два, шестьдесят пять, пятьдесят шесть.

– Есть! – азартно крикнула Галя.

Что они там ищут, я так и не догадался. Пошел переодеваться.

Только открыл шкафчик, как диспетчер гавкнул в матюгальник:

– Гавриков, в аптеку подойди.

Прошла еще пара минут, я успел переодеться, сижу, застегиваю халат, никого не трогаю. Вдруг слышу из коридора рев раненой белуги:

– Галечка, прости, черт попутал! Не губи, Галя!!!

Сунулся в коридор за остальными, а там мужик ползает за фельдшерицей на коленях и пытается схватить ее за ноги.

– Все, Гавриков, хватит. Объяснительную пиши и уйди с глаз моих. Сил нет на тебя смотреть, чмо гнилое!

Пошумели и успокоились в некотором недоумении. Кренделя этого я только пару раз на пересменках видел. Фельдшер, лет тридцати с хвостиком, бакенбарды, усы до подбородка, волосы чуть длинноваты как по мне. Ничего особенного.

Ладно, потом выясню, с какого перепугу он устроил перформанс на тему «Возвращение блудного сына». Видать, накосячил по-взрослому. Ничего, сейчас кто-нибудь выяснит и расскажет.

Ответ пришел буквально через пару минут. Оказалось, что из разных стационаров поползли жалобы: мол, доставили клиента, не обезболив. А по картам вызовов – все в порядке. Галя заподозрила, что кто-то наркоманит и запаивает ампулы, наливая внутрь физраствор. Целую неделю она сидела и втихаря мерила длину ампул с наркотиками. И вот сегодня поймала Гаврикова, который сдал две стекляшки короче, чем брал вчера.

Надо же, я таких анекдотов и не слышал никогда. Наверняка были единичные случаи, которые особо не афишировали.

Но меня интересовал Лев Аронович Лебензон. Я уже и получил все, и аппаратуру проверил, и в машине пошарил – а его нет. Неужели что-то случилось и его не будет? А нет, вон он, приехал. Скромный «Москвич» четыреста двенадцатой модели. Сейчас все на скромных ездят, самый шикардос – двадцать четвертая «Волга». Заведующий вылез из машины – и сразу к лестнице на второй этаж. Я пошел за ним, слышу – остановился у диспетчерской, спрашивает, все ли вышли на смену. Эх, жаль, не вижу его разочарованное лицо. И не увидел.

Откуда-то из дальних краев послышался голос Галины Васильевны:

– О, Лев Аронович, здравствуйте. Очень хорошо, что вы приехали. Зайдите ко мне в кабинет. Полюбуйтесь на это чудо!

Я услышал удаляющиеся шаги с легким подшаркиванием одной ногой и разговор Лебензона с самим собой: «Пьяный кто-то пришел, что ли?»

Несмотря на закрытую дверь, вскоре из кабинета старшей фельдшерицы завопили в два голоса. Похоже, добрым следователем никто быть не соглашался. В числе прочих любопытствующих я подошел поближе, и между воплями послышались редкие повизгивания Гаврикова, взывавшего к милосердию и прощению. Хотя нет, добрым был Лев Аронович. В ответ на вопли Гали про милицию и тюрьму он иногда вставлял: «Сами разберемся».

Вдруг после одного особо животрепещущего пассажа, когда начальственные крики слились в дуэт, послышались звон разбитого стекла и стандартные истеричные обещания вскрыться. Несколько мужиков, стоящих поближе, ломанулись в кабинет Галины Васильевны, и вскоре они выволокли оттуда Гаврикова, у которого из левой руки довольно мощно кровило. Видать, придурок смог вскрыть себе не только вену, но и какую-то мелкую артерию.

Вместе со спасателями пыталась побывать в бою и Лена, стоявшая все это время в первых рядах слушателей, но я поймал ее буквально за полу халата и оттащил назад. Нечего ей там делать. Не хватало еще, чтобы ей порезали, к примеру, лицо. Косметическая хирургия у нас на высоте сейчас, как же. Сошьют щеку в три стежка – и гуляй дальше.

В несколько пар рук пострадавшего щедро забинтовали и повезли в травмпункт. На месте остались