Вода-воздух-жизнь. Воздух отдается на поддержание МБК, для самого гвардейца это не рабочая стихия. Вода – вот основное оружие бойца. На случай каких-либо беспорядков у него были заготовки водяных струй для разгона толпы, а на случай посерьезнее – водные лезвия. Жизнь распределяется по телу на поддержание организма при перегрузках. И, как оказалось, нет ничего для того, чтобы обезвредить падающую бомбу. Единственный вариант, пришедший в голову – подхватить снаряд и вынести подальше. Ладно еще ума хватило оттолкнуть от себя в последний момент, но все равно бомба, начиненная мелкой шрапнелью, взорвалась слишком близко, а набравший скорость гвардеец, не успев уйти в сторону, пролетел через все облако разлетающихся осколков. Есть предел прочности и у МБК, даже он не рассчитан на нахождение в эпицентре взрыва. Тем более что террористы явно не поскупились на хорошего специалиста и материалы. Оглушенный Григорий сначала пробивает крышу здания, потом валится на улицу. Подоспевшие полицейские жертвуют казенными и личными «лечилками» на спасение героя. Лучше б оставили себе.

Сначала госпиталь. Отец мечется по столице в поисках целителя, но все опытные заняты во дворце: жертв среди придворных и зрителей – десятки. Найденные молодые ребята делают все что могут, но повреждений организма слишком много. К тому же целители скорее мешают друг другу, так как не могут дозированно распределить свою энергию. Излечивая один участок, они намертво сращивают другой, еще не подготовленный. Осколки шрапнели от их несогласованных усилий дробятся и вживляются в тело. Больно… Источник гаснет.

Операции, одна за другой. Освободившиеся сильные целители наконец-то добираются до героя, но поздно. Самые страшные деформации еще получается убрать, но остаются сотни мелких. И опять, подлечивая одно, заставляют еще сильнее зарасти другое. Попробовали оперировать обычным методом, давая организму самому восстановиться. Примерно после двадцатой операции Григорий сдался: написал отказ от лечения и выписался домой.

…Потолок изучен до последней трещинки, хотя вроде и неоткуда взяться им в родовом особняке. С трудом, но получается ходить – хотя бы не парализован. Хуже всего днем, когда все расходятся на службу, но и вечером, когда все дома, не лучше. Хочется, чтоб оставили в покое и прекратили лезть со своими сочувствием и жалостью. Брат, не вовремя вернувшийся домой, вынимает из петли. Мама плачет. Состоялся суровый разговор с отцом и братьями. Точнее, говорили они, а Григорий лежал лицом к стенке, молча принимая все упреки.

Навестивший император заставляет ненадолго вырваться из хандры, но стоит визиту окончиться, как снова в голову лезет всякое. Наградной лист на стене смотрится как издевка. Зачем жить?..

Необычный монах, пришедший к Григорию, ставит семью в тупик, но они уже сами в отчаянии и хватаются за соломинку. Никогда и никому гвардеец так и не рассказал, о чем был тот долгий разговор, но впервые у него появляется стимул продолжать жить.

Архивы, аналитика, отчеты, сводки. Как ни странно, но именно это теперь смысл его жизни. Изредка командировки, но двигаться все еще тяжело. При монастыре он числится не пойми кем, но это не смущает, главное – он нужен.

Последнее задание затянулось. Мальчишка, равнодушно мазнувший взглядом при знакомстве, выбесил сразу. Григорий уже успел привыкнуть к уважению, а тут отношение как к табуретке. Из какой-то детской обиды охранитель начинает пародировать поведение и говор старого денщика отца, действительно колоритно выражавшегося, но подопечный принимает все за чистую монету, чем начисто отбивает желание общаться. Впрочем, им обоим не до разговоров: парнишка выматывается по-черному, а мужчина с трудом привыкает к новой жизни. И лишь спустя несколько месяцев после знакомства вдруг становится ясно, что перестало болеть по вечерам колено, что руки слушаются почти как раньше, что при полном вдохе не стало перехватывать в ребрах. Григорий начинает глядеть на Егора с интересом, но стиль общения уже установлен, и как изменить его без последствий – непонятно. А потом злосчастная тренировка источника, после которой все летит кувырком.

После побега мальчишка резко меняется: будто другой человек. Постоянно внимательно наблюдает, словно это Григорий его подопечный, а не наоборот. Вроде ничего не скрывает, но ясно, что это не так. К тому же некоторые моменты так и остаются непонятными, а время идет. Начальство требует результатов. Небольшое внушение Наталье – о, ничего сложного, скорее психологический прием; но все пока остается без изменений. Давить сильнее опасно, да и босс тоже против; что ж, ждать бывший гвардеец теперь умеет, жизнь научила.

– Проходите. – Послушник распахивает дверь к начальству. Прочь философствования: надо собраться, шеф любит четкие ответы.

Один день я пребываю в эйфории от удачно сделанной вылазки, но уже вечером меня спускают с неба на землю. Зайдя в мастерскую, застал там Гавриленкова и стал свидетелем интересного разговора:

– …Так вы подумайте, барыга клянется, что износ всего пятьдесят процентов. Говорит, таких по всей Москве всего с десяток наберется. С Генкой я вопрос решу, но мне знать надо, стоит ли впрягаться. Еще ведь движок ставить и обвес для вас заказывать, на это тоже время уйдет.

Парни засекают мое присутствие сразу, радар у них работает, по-моему, на автомате, а вот Гавриленков меня не видит и продолжает заливаться соловьем:

– Ну сами подумайте, какой вам резон под бабой ходить: что они с мальчишкой вам предложить могут? А у меня и денег побольше, и дела покруче найдутся. Вас я не обижу. Вы хоть посмотрите на МБК-то, а то ведь уйдут на сторону, хрен найдешь такие потом… – На последней фразе у мужчины все-таки сдали нервы, до этого ему удавалось как-то обходиться без мата.

– Иван Иванович, мы люди подневольные, договаривайтесь с Ливановыми.

Злой Гавриленков сплевывает и разворачивается к дверям, сталкиваясь со мной нос к носу.

– Здравствуйте, Иван Иванович! Гляжу, моих людей сманиваете?

– Да чтоб ты понимал, Гена! Это ж как из пушки по воробьям! Да я б с ними таких дел наворотил – ух, мля!.. – с этими словами совладелец нашей мастерской безнадежно машет рукой и выходит прочь.

Провожать его, по-моему, не стоит, только отношения испорчу.

– Ну что, честна́я компания, чем вас тут купчина искушал?

– А ну его! – Хмурый Шаман остервенело берет заготовку из коробки и приступает к зарядке.

Оборачиваюсь к Земеле:

– А ты что скажешь?

– Да говорит, надыбал где-то два почти целых МБК, ресурс пятьдесят процентов, только все равно энергетического контура нет, а без него… эх, фигня все равно получится…

Больной вопрос. Посадить ребят в мастерскую – это, конечно, очень выгодно на данном этапе, но только как временный вариант. Все равно что поставить танк в огороде как защиту от воров. Кто-то испугается, а кто-то, наоборот, начнет думать: что там такое ценное спрятано? А еще кто-то, как Гавриленков, может решить, что танк ему нужнее, поскольку у него и гараж попросторнее, и делянка побогаче. А у меня этих танков целых два: Метелица не в счет, он в мастерской как раз на своем месте. Сил для обычного МБК у него не хватит, а для остального – пока он не обучен, то никому особо и не интересен, что бы сам о себе ни думал. Парочка самостоятельно выученных техник не делает из него крутого мага. Шаман его наверняка натаскивает по мелочи, но тут важнее поставленная система обучения. В результате и мне с Ваней проще всего – летом отправлю его учиться, пусть только с направлением определится.