– А эксперименты, объединяющие первую и вторую, провели?

– Естественно!

– Что с обратной связью?

– Как я и говорил, с этим проблем не будет: соответствующее программное обеспечение уже готово и, в принципе, может быть активировано в любой момент.

Стирлинг удовлетворенно кивнул, затем поскреб подбородок и перешел к наиболее интересующей его части разговора:

– А что с последней стадией?

Баррен пожал плечами:

– Работаем не покладая рук…

– И?

– Результаты пока нестабильны…

– Какие прогнозы?

– Месяцев шесть-семь. И еще столько же на финальное тестирование…

– Это в лучшем случае?

– В худшем, сэр…

– Появились какие-то подвижки? – обрадовался генерал.

– Угу, разобрались с причинами возникновения пары критических ошибок и нащупали принцип решения одной серьезной проблемы…

Стирлинг прищурился, несколько мгновений невидящим взглядом смотрел куда-то в угол, а затем усмехнулся:

– Что ж, значит, через пару недель жди. С инспекцией…

«О-о-о…» – мысленно протянул Баррен, удивляясь тому, что генерал его не понял.

Заметив это, генерал горько вздохнул:

– Клетки мозга выработали весь свой ресурс, поэтому пересадка всего остального уже не спасает…

Какое-то время в палате было тихо: генерал пытался справиться со своими чувствами, а Баррен старался ему не мешать.

Наконец со вспышкой эмоций удалось совладать, и Стирлинг задал тот самый вопрос, которого так ждал Барни:

– Ладно, об этом – как-нибудь потом. У тебя есть какие-нибудь потребности?

– Да, сэр, есть! Двум моим крестникам нужна привязка. Желательно по варианту «Б» или «С»…

– С прикрытием? – уточнил генерал.

– Нет, с ним справимся сами…

– Что ж, завтра утром пусть постучатся к Мэтью и скажут, что от меня…

– Спасибо, сэр!

– Что еще?

– Возникла необходимость коррекции пары протоколов по известному вам проекту…

– Пакет информации готов?

– Да…

– Мистер Баррен, ваше время вышло! – донеслось со стороны двери.

– Уже иду… – кивнул Барни и встал.

– Отправь по обычной схеме… – недовольно покосившись на лечащего врача, раздраженно буркнул генерал. Затем приподнялся на локте и вопросительно мотнул головой: – А о Миранде новости есть?

Баррен нервно сглотнул:

– Вроде бы в прошлый понедельник была еще жива…

Попытка отвлечься от мыслей о судьбе дочери с помощью работы не помогла: к моменту, когда «Орхидея» опустилась на посадочную пятку причальной палубы для руководящего состава корпорации, ни одна из текущих проблем так и не нашла решения, а Баррен пришел в состояние плохо контролируемой ярости.

Удерживать эмоции в себе получалось недолго, и сразу после стыковки он вспылил и отругал пилотов, осуществивших ее «недостаточно четко». А чуть позже оштрафовал телохранителя, выскочившего из яхты «слишком быстро», и чуть было не уволил «за нарушение режима безопасности» начальника одной из лабораторий, не вовремя связавшегося с ним. Потом ему не понравилась скорость движения персонального модуля, на котором он добирался до приемной, оформление коридора перед прихожей и голограмма тропического леса, окружавшая рабочее место Бренды.

Мысли о голограмме он высказал вслух. Секретарю. Аргументированно объяснив ей, что новомодные тенденции в оформлении офисов придумали крайне недалекие люди, которым нравится чувствовать себя дикарями…

Оправдываться девушка не стала: кивнула, пообещала все исправить «в кратчайшие сроки», а затем собственноручно отворила дверь в его кабинет.

Внутри оказалось прохладно. Даже зябко. Поэтому первое, что он сделал – прошел к камину и, не снимая верхней одежды, попытался его разжечь.

Первая аутентичная деревянная спичка из коробка, изготовленного по настоящим технологиям Старой Земли, сломалась пополам. Вторая – вспыхнула, но сразу же погасла. Третья просто выпала из рук и закатилась под стол!

Барни в сердцах выругался, взмахнул рукой, чтобы зашвырнуть коробок куда подальше, и услышал тихий голос секретаря:

– Сэр, позвольте, я помогу?

Срываться еще раз, да еще и без повода, не стоило, поэтому он вложил коробок в протянутую ладонь и заставил себя растянуть губы в улыбке:

– Что ж, попробуй…

Грациозно присев, Бренда чиркнула спичкой, дала вспыхнувшему огоньку разгореться, а потом поднесла его к пирамидке из аккуратно наколотых щепочек:

– Сюда?

– Угу… – буркнул Баррен, а сам с удивлением уставился взглядом на водопад волос, рассыпавшийся по плечам секретаря. Ибо точно помнил, что там, в прихожей, они были собраны в хвост!

– Вы что, распустили волосы? – спросил он, когда пирамидка занялась.

– Да, сэр… – повернувшись к нему вполоборота, кивнула Бренда. Барни, к своему удивлению, увидел чуть приподнявшееся колено и грудь, красиво обрисованную натянувшейся блузкой.

Второй вопрос он задал секунд через десять, когда заставил себя перевести взгляд на лицо Бренды:

– И губы подвели?

– Ага…

– Зачем?

– Вам так больше нравится, босс…

– А что еще мне нравится? – раздраженно спросил он.

– В официальном стиле – сочетание белого верха и темной юбки чуть ниже колен, туфельки на тонком высоком каблуке, отсутствие украшений и тонкие цветочные запахи… – не задумываясь, ответила она.

– А в неофициальном? – невольно заинтересовался Барни.

– Ну… Пожалуй, это лучше показать… – улыбнулась девушка, затем встала и, легонечко покачивая бедрами, прошла вдоль камина к голограмме, изображающей межзвездную тьму. – Вот сейчас я одета и двигаюсь так, как полагается…

В конце последнего предложения прозвучала ирония, поэтому он невольно нахмурился. Бренда предпочла этого не заметить:

– Закройте глаза секунд на пять, и я покажу вам другой образ…

Зажмурился. Сосчитал до десяти. Затем открыл глаза и потрясенно сглотнул: секретарь, все еще стоящая перед голограммой, стала выглядеть совсем по-другому!

Влажные полуоткрытые губы. Дерзкий, с сумасшедшинкой, взгляд. Грудь, игриво выглядывающая из углубившегося выреза на блузке. Невероятно тонкая талия, подчеркнутая затянутым ремешком. Потрясающе красивые ноги, открытые до середины бедра…

Пока он оглядывал все это великолепие, Бренда, покачивая бедрами СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ, прошла шагов пять, сделала танцевальное па, затем куснула остренькими зубками нижнюю губку и улыбнулась. Но не прежней, давно привычной улыбкой, а по-другому – намного более открыто и весело. И от смеха, вдруг заискрившегося в ее глазах, у Баррена перехватило дух.