– Немедленно слезай! – взревел внезапно господин Дион.

Я подпрыгнула от неожиданности, за забором истерично взвыла собака, но толстяк с фонарем и ухом не повел. Он дергался из стороны в сторону, явно перепутав крышу лечебницы со сценой. И было в нем что-то знакомое…

– А-а-а-а-а, Мерит! – обернулось начальство. Я невольно попятилась. Еще бы. Если тебя встречают таким вот оскалом, вряд ли сейчас сообщат о повышении. – Явилась полюбоваться на дело рук своих?!

Я приветливо улыбнулась. Господин Дион кивнул в направлении крыши:

– Что это?

– Трубочист, полагаю, – осторожно сказала я. – Вы же экономите на магии. Вот и приходится плиту разжигать дровами.

– Нет! Это не трубочист! Это наш больной! – господин Дион скалой навис надо мной. – Скажите на милость, что он там делает?!

– Танцует, – бросив короткий взгляд вверх, ответила я. – Мистер Ламерти жаловался на хроническую усталость.

– Теперь он не жалуется. Теперь он, точно кот весной, носится по нашей крыше! – ядовито отчеканил главный целитель. – Второй день не можем его оттуда согнать! Что за дрянь вы ему скормили перед тем, как отбыть в отпуск?!

Я благоразумно промолчала. Кстати, до кота упитанному пекарю было далеко, но двигался он довольно бодро, я бы даже сказала, грациозно. В сторону водосточной трубы.

– Я снова молод! – радостно прокричал пекарь, съезжая по водостоку. – Зря ругают вашу лечебницу! Я как пушинка!

Он подскочил ко мне, потряс руку и вприпрыжку поскакал по аллее к воротам.

– Мерит! – грозно прозвучало за спиной.

Начальство хотело поругаться. Такой настрой у него случался регулярно, и ни одно зелье его сбить не могло. Дважды в неделю оно пыталось воззвать к моей совести, напрочь забыв о своей.

– Объясните мне, Мерит, поче…

– А что вы хотели? – перебила я. – Ингредиенты, которые вы закупаете, давно просрочены! Вот такие побочные эффекты и получаются. У мистера Ламерти вторые сутки после приема пошли, скоро отпустит.

– Я не об этом! – отмахнулся господин Дион. Он никогда не признавал свои ошибки. – Почему именно с вашими заговорами и зельями постоянно возникают проблемы? Так сложно заговорить рану или травму и дождаться меня?

Несложно! Если бы некоторые сидели на работе, а не стригли чьи-то большие уши.

– С моими заговорами нет никаких проблем! – парировала я. – Проблемы с амулетами, на которых вы экономите! Где вы вообще их откапываете? Они на куски разваливаются прямо в руках!

– Почему же у других мои амулеты работают как надо?

– Да потому, что они ими не пользуются. Они вас ждут! Дали зелье и сидят. А я помогаю! Когда привозят разобранного на запчасти больного, приходится действовать быстро!

– Вы всегда до капли опустошаете все целительские амулеты!

От возмущения я задохнулась. Ведьминскую силу, между прочим, тоже «до капли опустошаю» на заговаривание травм! Потому что больной не виноват, что попал к нам.

– Ага! Вам даже сказать нечего! – победно заявил господин Дион.

– Очень даже есть что! – вскипела я. – Да, вам приходится постоянно подпитывать магией амулеты, зато у вас все живы и здоровы!

– Здоровы? – целитель издевательски расхохотался. – Благодаря вам мистер Сорт может ходить под водой без заклинаний!

– Мистера Сорта все устраивает! Он рыбак! Только поначалу кричал, потом понял, что загонять рыбу в сети можно снизу, со дна!

– А цветочница после вашего заговора выращивает розы одним прикосновением… Притом, что у нее не было дриад в роду!

– Зато они у нее самые свежи…

– На всем выращивает, до чего дотронется! Даже на себе! – злорадно сообщил господин Дион.

– Ах, так? – прищурилась я. – Не скажете, кто из нас двоих проверял ее состояние с похмелья, а?

– Улетайте с глаз моих! – зарычал целитель.

Экий нервный!

– Успокаивающее зелье? – предложила я.

– Нет! Только вчера хвост отвалился, после вашего компресса от головной боли.

– А я вас предупреждала. Не надо было сверху лед класть.

И хвост ему шел, кстати, хоть он и не оборотень.

– Не надо мне было ваше зелье глотать! – окончательно разбушевалось начальство. – То хвост, то розы, то прыжки по крыше! А кузнец вон вообще шипы отрастил!

– После моего зелья, – подсказала я. – И какое он принимал?

– От боли в коленях. Теперь колени не болят! Теперь он шипами всю дверь в палате ободрал.

– А почему второе не дали? Специально же на этикетке написала!

Господин Дион внезапно перестал вопить и повеселел.

– Кузнец наотрез отказывается, – с явным удовольствием сообщил он и широко ухмыльнулся. – Сказал, и первого хватило. Сказал, что такой гадости сроду не пробовал, – ухмылка главного лекаря стала еще шире. – Сказал, лучше пусть коленки отвалятся, но в нашей больнице он больше ни капли не проглотит!

Надо же, какой нежный. Ну, горчит немного зелье, и что?

– Где он?

– Пятая палата.

Оставив начальство и дальше наслаждаться триумфом, я заглянула на склад, взяла зелье, убирающее шипы, поднялась на второй этаж и вошла в палату. Увидев склянку в моих руках, рослый детина, способный ударом кулака уложить мантикору, сжал зубы и попятился к открытому окну.

– Это вкусно! – увещевающе сказала я и шагнула к нему.

Детина тоже шагнул. Спиной вперед. Молча взгромоздился на подоконник и выдвинул свой тыл наружу.

Убиться не убьется, второй этаж все-таки. И клумба внизу. Но зелье от ушибов – из той же просроченной мандрагоры, что и зелье от боли в коленках. Так что лучше бы ему прекратить корчить из себя горного барана.

– Всего один глоток… – вкрадчиво мурлыкнула я, активировав туфли.

Детина оттолкнулся, острые наросты на плечах, превратившие рубашку в решето, со скрежетом пробороздили откосы…

– Куда?!

Я ласточкой нырнула в окно. Спикировав, схватила прыгуна за шиворот в ту самую секунду, когда его тыл уже был готов врезаться в колючки чертополоха. С трудом удерживая тяжеленную тушу, я отбуксировала ее к краю клумбы и сгрузила на скамейку, рядом с которой по-прежнему стоял господин Дион.

Беглец ошалело потряс головой и открыл рот, в который я тут же ловко влила зелье. Через пару секунд заботливо стряхнула с его плеч осыпавшиеся крошкой шипы. Пощелкала пальцами перед лицом, проверяя реакцию.

– Э-э-э? – многозначительно выдал детина.

– Вот и все! Теперь можете вприсядку танцевать, ничего вашим коленям не будет!

Он вскочил со скамейки и шустро скрылся в зарослях.