Сегодня ночью её края серебрятся, я впервые такое вижу. Она никогда так не волновалась, ни разу за все эти годы во время наших лучших проделок и игр. Мне становится легче оттого, что я вижу её в хорошем настроении – в кои-то веки за последнее время.

Я как можно быстрее зашнуровываю ботинки, изо всех сил прислушиваясь к дыханию Кэри. Потом на цыпочках выхожу из комнаты, держа в руках тяжёлый мешок из-под муки.

– Мне казалось, ты хотела дождаться отъезда Роданов?

– Мы не можем ждать дольше, особенно если они решат остаться ещё на пару дней. К тому времени кровавая луна погаснет.

– Что нам нужно? На этот раз далеко идти?

– Вовсе нет. Во двор, – отвечает Дара. – В сад.

Я выскальзываю из задней двери, плотно закутавшись в тени. Тревожное чувство заставляет меня помедлить, когда за моей спиной захлопывается дверь. Я вглядываюсь в лес, но ничего особенного не вижу.

Откуда-то издалека доносится вой, и я вздрагиваю. Должно быть, я нервничаю из-за животных поблизости. Хотя раньше никогда такого не случалось. Обычно мне в темноте уютно.

Сад разбит недалеко от дома, минута – и я там. В свете луны листья овощей кажутся серебристыми, а чашечки цветов по большей части плотно закрыты. В дальнем конце сада растёт любимый цветок Миранды: розовый куст.

Дара подталкивает меня к розам:

– Сорви одну. Отломи стебель, мы почти закончили. Теперь осталось добыть всего один компонент.

– Всего один? И всё? – Успокоение тёплой волной поднимается у меня в груди. – Мы можем найти его сейчас и провести ритуал этой ночью?

– Нужно подождать до завтра, когда наступит кровавое полнолуние. Но уже недолго осталось.

Она обвивается вокруг меня, и я чувствую, как её бесплотное тело пульсирует от волнения. Моё сердце отзывается на её чувство: победа так близко – только протяни руку и схвати.

Я срываю один цветок в задней части куста вместе со стеблем, чуть не уколов палец о шипы. Я осторожно кладу розу в мешок, но, сделав пару шагов к дому, останавливаюсь.

Из леса доносится новый звук. Где-то за ним, возможно даже на любимом поле Лукаса, тихо ржёт лошадь.

Все нервы в моём теле напрягаются, когда лошадь в сарае за домом ржёт в ответ.

– Стой здесь, я слетаю в лес так далеко, как только смогу, и проверю, что там.

Дара скользит над землёй, тянется к лесу и растягивается в обе стороны, чтобы захватить площадь побольше. Я твержу себе, что она вернётся. Она всегда возвращается. Я знаю, что она вернётся, даже когда снова обретёт человеческое тело.

С каждой секундой у меня в груди разрастается паника. Наконец Дара возвращается:

– Прямо сейчас иди в дом. Нам нужны ступка и пестик Миранды и ещё маленькая бутылка, а потом надо уходить.

Я морщу лоб:

– Зачем? Почему нам надо уходить?

– Нет времени объяснять. Иди на кухню, Эммелина. Торопись.

– Мы в опасности? – спрашиваю я, вся дрожа.

Но единственный ответ Дары – это «Торопись!».

Я крадусь в кухню и быстро обшариваю ящики, молясь, чтобы никто не проснулся.

– Мы не можем попросить их у неё?

– И что именно мы ей скажем, когда она спросит, зачем они нам?

Я падаю духом. Я не могу ничего попросить у Миранды без объяснений.

Наконец я нахожу то, что нужно: маленькую стеклянную бутылку и ступку с пестиком, в которой Миранда толчёт травы. Моя рука замирает над ними. С самого первого дня я видела, как Миранда пользуется ступкой. Она нужна ей, но сегодня она нужнее мне. Надеюсь, Миранда простит меня. С горьким вкусом во рту я заталкиваю ступку в мешок.

– Теперь что?

– Прямо сейчас мы должны уйти отсюда. Гвардейцы нашли нас. Они в лесу и приближаются с каждой секундой.

От страха меня пригвождает к полу.

– Что? Почему ты мне сразу не сказала? – Я понижаю голос до шёпота. – Сколько их? В какую сторону нам уходить?

– На север.

Я проверяю, всё ли в порядке с моими тенями, и крепче вцепляюсь в мешок с особыми компонентами, потом шагаю к двери – и снова замираю.

– Я должна предупредить остальных. Лукас и Дойл тоже в опасности.

– Нет! – вопит Дара. – Спасай себя! Спасай меня! Они сами о себе позаботятся. У нас нет времени!

В мгновение ока образы проносятся у меня перед глазами: бросить Лукаса – доброго, доверчивого Лукаса, – его семью и друзей, предоставив им самим защищаться от гвардейцев, которые охотились за мной целую неделю.

Вот чего хочет Дара. Чтобы я бросила их ради неё. Вот почему она не сказала мне сразу.

Но это неправильно. Если бы не я и Дара, гвардейцев вообще бы здесь не было.

– Гвардейцы служат леди Эшлинг. Я не могу допустить, чтобы Лукаса и Дойла схватили.

Я выглядываю из окна кухни. Теперь я замечаю в лесу силуэты солдат. Дара воет мне в ухо, когда я бросаюсь в спальню Лукаса и Дойла.

– Какая разница, схватят их или нет? Важно только то, что будет с нами. Уходи немедленно, Эммелина!

От слов Дары холод пробирает меня до костей, но сейчас нет времени с ней ругаться.

– Вставай! – шиплю я, тряся Лукаса. – Вставай сейчас же!

Лукас сонно моргает, глядя на меня.

– Эммелина? Что происходит? – зевает он.

– Солдаты леди Эшлинг окружают дом. Мы должны уходить прямо сейчас.

В лунном свете Лукас зеленеет, но тут же садится прямо и надевает ботинки. Я бужу Дойла и предоставляю Лукасу всё ему объяснять, а сама бегу в спальню его родителей. Мне неловко вот так вламываться в комнату взрослых, но я ничего не могу с этим поделать. Я бужу Миранду, и при словах «леди Эшлинг», увидев моё испуганное лицо, она всё понимает:

– Скажи Роданам.

Я немедленно слушаюсь. Буквально через несколько минут мы все встречаемся в гостиной, Лукас и Дойл привели с собой ничего не понимающую Кэри.

– Откуда они идут, Эммелина? – спрашивает Миранда.

– Со всех сторон. Но с северной стороны их меньше. По крайне мере так было несколько минут назад. Если мы уйдём сейчас, возможно, нам удастся пройти мимо них.

Вмешивается мистер Родан.

– Мы возьмём нашу лошадь и отвлечём их. Мы не владеем магией, которую можно украсть, и даже если нас поймают, леди Эшлинг не сможет навредить нам.

– Через погреб мы все сможем ускользнуть на север, – добавляет Миранда.

– Может, и не придётся, – говорю я. – Я могу укрыть нас всех тенями, и тогда мы проскочим прямо у них под носом. Если мы будем вести себя тихо и смотреть, куда