– Это не… – начинает Ильяс, осекается разозлившись. – Да какого чёрта я перед тобой оправдываюсь?!

Я резко отодвигаюсь от мужчины, задавшего вопрос непонятно кому слишком громким голосом. Не понимаю, о чём он хотел спросить. И, главное, кого?!

Ильяс желает мне спокойной ночи, выходит поспешно и яростно дёргает дверь. Я начинаю беспокоиться, как бы он не выдрал её с петель. С его громадной и дурной силой сделать это проще простого. Наблюдаю, как под кроем костюма от резких движений обозначаются литые мускулы и ощущаю жар, плывущий по всему телу. Снова некстати вспоминаю, как хорошо и комфортно мне было в объятиях Ильяса. Я не чувствовала в нём угрозу, но была защищена и чувствовала себя в безопасности. Это проклятое ощущение мнимой заботы нужно забыть как можно скорее.

Так будет лучше для всех.

После ухода Ильяса я почему-то чувствую себя ещё хуже, чем до его прихода. Эмоциональное состояние подавленное. У меня не получается не сдвинуться с мёртвой точки дурного настроения, не переключиться на что-то иное. Чувствую себя расстроенным музыкальным инструментом, непригодным ни на что.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я проверяю ящики туалетного столика. В первом же ящике лежит небольшая прямоугольная коробка. Я уже догадываюсь, что лежит внутри. Но всё равно чувствую слабые отголоски радости и предвкушения, срывая обёрточную бумагу нежно-розового цвета. Разумеется, в коробке лежит дорогущий телефон с логотипом в виде откусанного яблочка.

В контактах забиты только два номера: мой собственный, новый, который мне только предстоит запомнить и ещё один, названный «Ильяс».

Палец сам нажимает на иконку. Я набираю текстовое сообщение и быстро отправляю его, пока не передумала.

«Проверка связи. Невеста устанавливает контакт с женихом...»

Отбрасываю телефон в сторону, по привычке засовывая его под подушку. Не думаю, что мой фиктивный жених станет переписываться и вообще хотя бы обратит внимание. Но лёгкая вибрация не даёт углубиться в мысли о том, какой плохой и чёрствый Анваров на самом деле.

«В общении с девушками я привык к другого рода контактам. Вроде того, что был установлен сегодня днём»

И смайлик.

Я глупо смотрю на подмигивающую рожицу. Отчего-то хихикаю вслух, прикрыв рот ладошкой. Никогда бы не подумала, что великолепный Анваров будет посылать смайлики после того, как вылетел из моей комнаты, полыхая ярким недовольством.

Я удивлена, по коже расползается приятное тепло. Усилием воли прогоняю прочь коварную улыбку, возникшую без причины. Я не желаю думать о том, как легко и быстро Ильяс склонил меня к близости.

«Спокойной ночи…»

Со стороны двери раздаётся стук. Но не со стороны коридора. Звук исходит от той двери, что смежная. За ней спальня Ильяса. С каким-то дурацким упорством и завидным мазохизмом мозг подбрасывает мне картинки из памяти. Раскачанное, сильное тело зрелого мужчины предстаёт в полной красе.

– Подойди, – звучит из-за двери приглушённый голос Ильяса. – Мне кажется глупым переписываться, когда между нами всего несколько метров.

– А переговариваться из-за двери не глупо? – спрашиваю, прислонившись плечом к двери.

Анваров усмехается. Так ощутимо и волнующе, как будто он роняет эту усмешку сверху в мои волосы, а по коже расползаются мурашки… Стряхиваю дурное наваждение, начиная всерьёз подозревать, что мужчина обладает сверхъестественной способностью распространять сильнейшие флюиды притяжения. Наверное, он давным-давно продал душу дьяволу за умение соблазнять даже на расстоянии.

– Давай придерживаться первоначального плана. Так будет лучше, – предлагает Ильяс.

Я молчу. Изо всех сил упорно делаю вид ничего не понимающей и глупой девочки спрашивая:

– О чём ты?

– О том, что есть договор. Надо придерживаться него, – произносит назидательным тоном Ильяс.

Я забываю, что хотела играть в непонимайку в тот же миг, как в воздухе растаял последний звук слова, сказанного мужчиной. Резко сдёргиваю цепочку и проворачиваю щеколду, рывком раскрывая дверь.

Анваров стоит, опершись плечом о стену. Он смотрит на меня с удивлением. Мой взгляд упирается в обнажённую мужскую грудь с хорошо развитой мускулатурой и скользит вниз, очерчивая широченный, проработанный до идеала пресс. Брюки сидят низко, потому что ремень уже расслаблен, и вниз, к тёмной резинке трусов, ведёт тонкая дорожка волос.

– Ты сам. Ко мне. Полез. Не делай так больше! – говорю, очнувшись от созерцания красивого тела.

– Не вламывайся в мою спальню. Я могу воспринять это… – усмехается. – Как сигнал к действию.

– Не смей. У нас договор с запретом на интим!

– Как же хорошо, что я могу внести изменения!

Ильяс усмехается и делает шаг в моём направлении. Я отшатываюсь, шагаю спиной вперёд, чтобы не попасться в хорошо расставленную ловушку.

– Расслабься, Веснушка, – Анваров замирает на границе наших спален и сам тянет дверь, закрывая её. – Мне необходима лишь качественная игра в счастливую пару. Реальные отношения мне даром не нужны. Я ими наелся по самое не хочу. Больше не полезу в это дерьмо.

– Тогда не лезь ко мне.

– Тогда не ешь меня глазами, крошка! – парирует Ильяс. – Я не подписывался блюсти целибат и занимаюсь сексом с девушками. Тобой бы я занялся. Очень плотно... – многообещающе тянет он.

– Уверена, что Лера тебя приголубит! Спокойной вам ночи! – закрываю дверь и трясущимися пальцами запираюсь со своей стороны.

– Я не собираюсь ни спать с Лерой, ни заниматься чем-то другим! Не бери в голову лишнее. Тебе это ни к чему, Веснушка-а-а-а… – тянет Анваров и отходит с довольным смешком.

Олеся

Следующее утро наступает для меня довольно поздно. Я проспала сигнал будильника и привожу себя в порядок немного торопливо, зная, что сегодня мне предстоит встреча с командой Анварова. Нужно придерживаться договора – это разумное предложение.

Честно говоря, мне непонятно, в какой момент наши договорные отношения успели склониться в другую сторону. Так же непонятно, как влияние на меня мужчины. Да он же мне почти в отцы годится.

Ему тридцать шесть, мне скоро исполнится двадцать. Нет, пожалуй, на роль папочки Ильяс не подходит. Но на роль дядюшки вполне. С какой-то мстительностью думаю о том, чтобы назвать Анварова «дядя Ильяс».

Хочется посмотреть на его реакцию. Усилием воли прогоняю эти мысли. Плохая идея! Это означало бы, что я пытаюсь перейти некую границу, очерченную договором. Мне это совершенно ни к чему.

Спустившись в столовую, жду, пока мне принесут завтрак. Прогуливаюсь по просторным комнатам и замираю у больших окон, из которых виден подъезд к дому.