– Шахматист и Репейник, – брякнула Леся.

– Это кто такие?

– Репейник – это наш председатель. Вон его дом. А Репейником мы его прозвали, потому что он жутко приставучий. Как начнет свою волынку про платежи, про дороги да про расчетные квитанции на свет, так до вечера не отвяжешься.

– А Шахматист?

– Шахматист – это хозяин вон того дома. Он не совсем в себе.

– Как это? Сумасшедший, что ли?

– Ну, не совсем, раз его на свободе держат. Но всюду таскает с собой шахматы. А играет только сам с собой. И страшно ругается, если кто-то хочет с ним партию сыграть.

– Понял. Действительно, полный придурок.

И майор, проводив подруг до дома, выпил целый стакан холодной воды. И только после этого отправился к соседям.

– Да, постойте! – окликнула его Кира.

– Что еще?

– Если вам удастся разговорить Шахматиста, спросите у него, пожалуйста, чего он к нам около полудня в дверь ломился.

– А он ломился?

– Чуть вовсе не сломал.

Майор в ответ только крякнул. И отчалил. Подруги могли бы побежать за Сергеем, но снова не получилось. Вернулся парнишка, которого майор отряжал на пляж.

– Пить охота, – вздохнул он, выжидающе глядя на подруг.

Обозлившись (что им тут, водопой?), подруги все же налили парню кружку воды прямо из колодца. Он осушил ее одним махом. И снова посмотрел на подруг. Как он пил вторую кружку, подруги смотрели уже с сочувствием. А когда парень потянулся за третьей, их сочувствие переросло в нечто большее. Ишь, упарился бедненький.

– Может быть, покушать хочешь? – предложила ему сердобольная Леся.

Парень хотел. Еще бы, с утра на ногах. И пообедать не удалось. Правда, в доме у подруг особых разносолов не было. Но мелко порубленная телятина, тушенная с помидорами, солеными огурчиками и укропом, отлично подошла к отварной горячей картошке. А маленькие греночки, которые нажарила Леся, было очень вкусно намазывать сырной массой, сделанной из плавленого сырка, майонеза, сливочного масла и чесночка.

Мясо, картошка и греночки исчезали с тарелки сержанта с такой же быстротой, как только что вода из кружки. Но ведь то вода, а мясо и греночки нужно было жевать. У подруг создавалось такое впечатление, что парень глотает все не жуя, словно гусь.

– Может быть, ему вараньей каши предложить? – посоветовалась с подругой Кира, наблюдая, как со стола исчезает вся еда. – А то ведь не наестся.

– У меня еще есть окрошка.

Окрошки Леся наготовила еще вчера огромную кастрюлю. Туда пошла и колбаска, и редисочка, и зеленый лучок, и укроп с петрушкой, и картошечка, и мелко порубленное крутое яичко. Все это полагалось заливать холодным квасом, который был кисленьким, как и положено настоящему квасу.

Парень слопал пять тарелок окрошки. И успокоился лишь после этого.

– Спасибо, – выдохнул он. – А сладенького ничего не осталось?

Леся, которая безмолвно наблюдала процесс поглощения еды, которой им с Кирой хватило бы дня на два, молча покачала головой. Сладенького ему! Обойдется!

– Ну, тогда хотя бы чаю, – разочарованно протянул сержант.

И куда в парня столько лезет? Ведь выпил три огромные кружки воды, потом слопал пять тарелок окрошки, значит, еще пять стаканов жидкости. А теперь еще и чаю хочет!

Но чаю Леся сделала. И даже тортик выставила. Правда, не собственноручно сделанный, а купленный в магазине. Тортик, по правде сказать, был вафельный и немного суховат. Но парень уничтожил его с таким аппетитом, словно это был самый лучший «Наполеон».

Покончив с тортиком, откинулся на спинку стула, потягивая сладкий чай. Наконец-то его челюсти были свободны! И подруги могли приступить к выяснению интересующих их подробностей. Но сержант их сразу же разочаровал:

– Обошел половину пляжа. Никто из отдыхающих этого типа не видел. Теперь вот передохну немного и снова пойду. Сразу-то, сами понимаете, мне и с места не двинуться. После такого-то обеда!

Зря они его кормили! Зря! А теперь еще майор придет, и его нужно будет кормить!

Но майор от обеда отказался.

– С ума вы, девки, сошли! Такая жара! Кроме воды, ни о чем и думать не могу.

Впрочем, квасу он испил с удовольствием. И тарелочку окрошки навернул. Подобрев, он утер усы и сказал:

– Нашел я свидетеля. Ваш сосед с шахматами видел, как этот тип пришел к вам около одиннадцати часов утра.

– Ну и…

– Стучать или звонить в дверь не стал. Открыл ее своим ключом. И вошел.

И майор уставился на подруг. Те молчали. Да и что им было говорить? Они спали и ничего не слышали.

– Вошел и больше уже не вышел, – многозначительно добавил майор.

Снова обвинения! Подругам это уже надоело.

– А больше Шахматист никого не видел? Может быть, следом за потерпевшим в дом вошел еще кто-нибудь?

– Нет. Больше он никого не видел.

– А приходил к нам тогда зачем? В дверь стучался?

Майор хмыкнул.

– Вообще-то, вы парня верно охарактеризовали. Дрянной тип. И с головой не очень-то дружит. Решил, что вы в отсутствие хозяина дома решили любовника пригласить. Вот и возмутился.

– Что?! – хором воскликнули подруги. – Его-то какое собачье дело?

– Уж не знаю, почему он так о вашей нравственности печется. А только увидев, что к вам мужик пожаловал, да еще почти голый, он ужасно возмутился.

– Дурак какой!

– Своими бы делами занимался!

– Дом покрасил!

– Или в шахматы нормально играть научился!

Подруги были страшно злы на Шахматиста. Ишь, нашелся блюститель морали. За собой бы последил! Кретин!

И вдруг Лесе пришла в голову одна очень интересная мысль.

– А что? – спросила она. – Шахматист так и сказал, что гость к нам в одних плавках пожаловал?

– Да.

– И через весь поселок в плавках шел?

– А что тут такого? Лично я, пока к вам ехал, человек двадцать в одних купальниках видал. Ну, девушки еще платочком замотаются или шортики на попу натянут. А мужики так и гуляют в одних плавках. И в магазин заходят, не стесняются.

– Но если так, то где же наш гость оставил свою одежду? На берегу? Чтобы ее там украли?

– Вот я и говорю, – кивнул майор. – Либо этот тип не один приехал и одежу свою приятелю или знакомой оставил. Либо… Либо в машину сложил, а сам налегке к вам прогуляться решил.

– А машина где? – настаивала Кира.

– На берегу осталась.

– А ключи от нее?