– Соперница! – рычала теперь Анька. – Гадина! Убью! Растерзаю!

Хотя с чего бы ей, казалось, ревновать? Ведь Репейник не проявил к самой Аньке пока что ни малейшего расположения. И тем не менее Анька была в гневе. И представляя себе картины любовного свидания председателя с неведомой красоткой, ярилась все сильней. Законная супруга на ее месте не могла бы вести себя активней.

– Мерзавец! Как он мог?! Ведь я же его люблю!

– Успокойся!

– Остынь!

– Нет! Хочу посмотреть, с какой он шмарой любовь там за запертыми дверями крутит! С кем это ему так сладко, что уж и оторваться на секундочку даже не может!

– Угомонись, тебе говорят! Может быть, он вовсе не поэтому дверь не открывает!

– А почему же?

– Может быть, его подруга замужем. Вот они и прячутся от всех.

Анька резко замолчала и уставилась на Киру.

– Ты что-то знаешь? – прямо спросила она у нее.

Слишком поздно Кира спохватилась, какой козырь выдала для Анькиных подозрений. Но Анька пристала к ней буквально с ножом к горлу. А она это умела.

– Говори! Кто у него там? С кем у него роман?

– Да ни с кем.

– Врете! Вы что-то знаете! Кто там? С кем он заперся?

И Анька снова начала реветь. Да так страшно! Так громко! Хорошо еще, что музыка в доме заглушала все звуки. И Репейник не стал интересоваться, кто это рыдает у него под окнами. Было бы совсем некстати, если бы он заметил Аньку в такой неподходящий момент.

Подруги и не знали, как угомонить впавшую в отчаяние девушку.

– Хочешь, мы посмотрим, кто там у него?

Это предложение неожиданно заткнуло фонтан Анькиных слез.

– Да! Очень! А как?

Если бы подруги это знали!

– Надо пошевелить мозгами, – произнесла Кира. – Как мы можем проникнуть в дом Репейника?

– А что, если через подпол?

Леся предлагала дело. Подпол в доме Репейника был замечательный. Собственно говоря, даже не подпол, а целый цокольный этаж с гаражом, с подсобными помещениями, с кладовками, мастерской и еще с кучей разных приятных мелочей вроде бильярдного стола и бара.

Конечно, сами подруги там не были. Не успели. Но слышали от дяди Гены, а тот слышал от других соседей, что председатель не пожалел средств на обустройство и вылизывание своего цоколя.

– Наверное, туда будет несложно попасть через гараж, – опять предположила Леся.

И девушки двинулись в обход дома. Идти было несложно. Заботливый Жан-Поль Батистович выложил дорожку возле своего дома ровненькими плиточками. Так что трем красоткам только и надо было, что разуться. Босиком они крались по плитке совершенно бесшумно. Даже тяжеловесная Анька на цыпочках ступала легко и грациозно.

– Вот мы и пришли. Вроде бы открыто.

Ворота в гараж в самом деле были только прикрыты. Видимо, находясь дома, Репейник не боялся, что его ограбят. Подобной небрежностью следовало воспользоваться немедленно. Подруги и воспользовались. Открыв ворота, они прошли в гараж. Тут было тихо и спокойно. И возникала всего одна-единственная проблема. Даже не проблема, а так, проблемка. Пустячок. Оказалось, что из гаража нет хода в дом.

– Очень разумно, – похвалила председателя Кира. – Иначе выхлопные газы могли бы проникнуть в жилое помещение!

– Газ как раз проникнет. В отличие от нас с вами!

– Пошли дальше!

Следующей лазейкой в дом Репейника стало подвальное окошко. Оно не было полностью закрыто и располагалось на уровне колен подруг. Так что вполне подходило для их планов.

– Я не пролезу! – сразу же заявила Анька. – Слишком оно для меня маленькое.

Леся с сомнением покосилась на окошко. В самом деле, то ли окошко маленькое, то ли сама девушка раздалась в попе. Но Анька тут была явно не единственная, кому не помешало бы немножко похудеть.

– Кира, придется тебе.

Тощая, словно борзая гончая, Кира только вздохнула. И что за проклятие над ней такое? Если куда лезть или протискиваться, то это обязательно поручают ей. Может быть, сесть на особую питательную диету и слегка располнеть? Нет, бесполезно. Сколько бы ни удавалось Кире впихнуть в себя, все перегорало в ней моментально. И она оставалась такой же тощей. На зависть всем окружающим ее женщинам.

– Ладно. Ждите тут!

Но, заглянув внутрь, Кира внезапно передумала. От окошка до пола было добрых два с половиной метра. А дальше ровный бетонный пол. Очень жесткий и крепкий на вид.

– Чего доброго, шею тут себе сломаешь!

– Что ты бормочешь?

– Говорю, какой смысл мне лезть? Ведь это Анька у нас ревнивица! Что толку, если я увижу ее соперницу? Ведь ей же, ручаюсь, хочется самой посмотреть?

Это был хитрый ход. И Анька немедленно заявила, что да, Кире лезть туда нечего. Это их личное с Жан-Полем. И посторонние могут вмешиваться в такое щекотливое дело только до известного предела.

– Тогда идем дальше, – вздохнула Леся, которой, признаться, уже стала надоедать эта суета.

Мало им кроликов, драконов, прожорливого Сергея и свеженького трупа. Так теперь еще и Анька уселась на их шеи своим увесистым задом! И погоняет, и погоняет!

– Пошли! Пошли! – в самом деле торопила подруг Анька. – Вдруг опоздаем!

– К чему?

Анька не ответила. Но посмотрела достаточно выразительно. Все ясно, она не оставила идею избавиться от соперницы и самой выйти замуж за председателя.

– Что же, раз снизу проникнуть в дом не удалось, нужно попробовать сверху.

– Через трубу?

– Почему сразу через трубу? Можно через чердачные окна.

– А как мы до них доберемся?

– По лестнице.

– А…

– Вон она стоит. Под яблоней.

Яблоня оказалась грушей. И лестница не стояла, а лежала, прислоненная к стволу. Но сути дела это не меняло. Подруги живенько схватили лестницу и поволокли ее к облюбованному чердачному окошку. Им показалось, что оно слегка приоткрыто. И чутье их не подвело. Окошко распахнулось от легкого толчка и даже не заскрипело.

– Все-таки какой хороший хозяин этот Репейник! – пробормотала Кира, которая лезла первой. – Даже петли у него не скрипят. Молодец!

Дальше все было просто. Дождавшись подруг, Кира помогла им перебраться через подоконник. И прошептала:

– А теперь очень тихо! Они внизу!

В самом деле в мансарде не было ни души. Все веселье происходило внизу, на первом этаже, за задернутыми шторами.

Очень осторожно, стараясь не скрипнуть, не стукнуть, девушки начали спускаться вниз. Там играла музыка. И раздавались два голоса. Как ни странно, это были мужские голоса.