приду по состоянию здоровья," – туманно ответил Шпора.

Спустя некоторое время Дмитрий написал: "А позвонить и открыть больничный – нет? И надолго ты?"

"Не могу сказать".

"Только не говори, что тебя-таки кто-то сбил!" – написал директор.

Шпора усмехнулся. Вот и славно, что С**ов сам придумал себе правдоподобную версию. Осталось только ненавязчиво уверить его в его правоте.

"Я не буду это комментировать".

Он допил последние полглотка из кружки и укорил себя, что не додумался сходить за водой, пока была хорошая повязка.

– Пожалуйста, говори, когда тебе нужна вода, еда, лекарства или еще что-нибудь, – попросила Саша, взяв его кружку, и пошла на кухню за водой.

***

Шпора пока даже не брался прикидывать срок восстановления. Чтобы оправиться от такой травмы явно потребуется немало времени.

Как бы Шпора не пытался сделать вид, что все нормально и ничего серьезного, он вынужден был признать себя раненым, больным и в определенной степени нуждающимся в помощи.

Саша, поджимая губы, приносила воды и помогала с перевязками.

Это унижение еще нужно было как-то пережить.

"Как это унизительно! Недопустимо, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии!"

Но деваться было некуда.

Разве что, собрать вещи и свалить в какой-нибудь подвал.

Но от унижения не умирают, а вот от раневой инфекции в антисанитарных условиях какого-нибудь подвала – очень даже.

Так что, приходилось принимать помощь и антибиотики.

А Саше приходилось играть в угадайку. Правила игры были просты и сложны одновременно. Ей надо было постоянно угадывать, когда ему что-либо нужно. Потому что он принципиально не говорил.

***

– Надеюсь, с тобой ничего не случится, пока меня не будет, – бросила Саша, собираясь на работу после почти недельного пропуска.

Она уже практически вышла, но вернулась, что-то забыв.

– Черт, ключи, – пробубнила она себе под нос, торопливо проходя в комнату. Звякнула связкой.

А потом глубоко вздохнула, наклонившись, коснулась губами щеки Мари и проговорила, уходя:

– Поправляйся. Я люблю тебя…

Она поднялась и вышла из комнаты.

Шпора некоторое время изумленно смотрел в спинку дивана, потом, когда за Сашей хлопнула дверь, медленно повернул голову ей вслед.

Он остался в квартире один, не считая кота. Однако, его одиночество вскоре было нарушено телефонным звонком.

– Привет, – раздался в трубке голос Имэйх: – Надеюсь, я тебя не разбудила?

Шпора по понятным причинам не любил разговаривать по телефону. По телефону его шепот воспринимался хуже, а порой, если он пытался говорить громче, его слова вообще трудно было разобрать.

Шпора в принципе не видел смысла говорить что-либо, когда можно было написать. По его мнению, существовало не так много ситуаций, где рациональней было использовать речь.

– Не важно. Что? – вздохнул Мари, жалея, что не может во время телефонного разговора писать ответы сообщением.

– Ты один, наверное, сейчас? Я просто хотела немного… кое-что тебе сказать.

Имэйх любила разговаривать по телефону. Она в принципе не видела смысла писать, когда можно было сказать словами.

Шпора молчал, слушая.

– Ты… можешь даже не отвечать, просто послушай. Что касается Саши… Просто, чтоб ты знал. Она злится не потому, что она злая. Она злится потому, что очень переживает за тебя.

– Я… – медленно прошептал он: – Я знаю.

… Мари поднялся и, оперевшись спиной на спинку дивана, повернул голову к окну, где виднелись бетонные остовы серого города в дымке снегопада.

"Ведь ей действительно не все равно…

И что же она хочет?

Чтобы я оставил профессию, свое дело, которое умею делать лучше, чем что-либо другое?..

Возможно, с моей стороны действительно было самоуверенно начинать охотиться в новом мире, на чужой территории. Но что же делать? Когда-то же приходится начинать…

Она изначально хотела, чтобы я от этого отказался.

Но… Отказаться от всего именно сейчас, когда все в мою пользу. Когда я выиграл территориальную войну?..

Но, может… она стоит того, чтобы распрощаться с этим…

И начать… жить по-другому?..

Ну что ж. Когда-то же приходится начинать… "

… Вечером вернулась Саша.

Раздевшись, она прошла в комнату и взглянула на Мари. Он сидел, облокотившись на подушку, и глядел прямо на нее.

– Саша, – проговорил он; девушка, напрягшись, подошла ближе и подсела на диван: – Ты… требуешь от меня, чтобы я оставил это дело. Знаешь, что я скажу тебе на это? Ладно. Я сделаю это. И сделаю это только ради тебя.

Саша улыбнулась.

Она взяла его за руку и прижалась к нему, заключая в объятия.

– Но, если они кинут меня на деньги, я все равно пойду разбираться.

Саша отстранилась, сдавленно фыркнув.

– Что? – нахмурившись, уточнил Шпора.

– Вот… Умеешь же все испортить, Мари! – с усмешкой ответила она, театрально взмахнув рукой.