Нельсон наклонился над одним из мешков, девушка продолжала смотреть через его плечо.

Плотная холщевая ткань была грубо порвана, ее явно драли несколько тварей своими когтистыми лапами. Нель схватил этот мешок и отбросил в сторону, открыв взгляду девушки скелет в обрывках униформы. На позвонках болтался армейский жетон, на голове был противогаз с оборванным шлангом.

– Не растащили, – шепотом пояснил он. – Мешками завалило, и не смогли добраться. – Выдернув из рук скелета старый АКМ, Нельсон отстегнул проржавевший магазин. – Пустой, – продолжил он рассказывать. – И ствол расстрелян, даже брать смысла нет.

– Что здесь было? – спросила девушка.

Аккуратно положив автомат рядом с трупом, Нель опустился на колени и засунул руку под мешок. Что-то зазвенело, и через секунду стало понятно что: мародер показывал Карине полную горсть автоматных гильз.

– Они пытались закрепиться здесь, – объяснил Нельсон, высыпая гильзы на пол. Потемневшие, покрывшиеся зеленым налетом патины, они со звоном отскакивали от бетона и разлетались в стороны. – Люди. Это решение было… неудачным. Зря они…

Зря. Люди старались выжить, но, видимо, судьба забросила их не в самое лучшее для этого место.

Как они попали в этот коллектор, почему решили остановиться? Может быть, им просто пришлось покинуть один из переходов? Кто знает…

Мародер перешагнул через сохранившуюся часть стены и вошел в то, что они пытались построить здесь. Подобие крепости.

Обгорелые обрывки брезентовых палаток, битая посуда, раскиданная кухонная утварь среди осколков битого кирпича и разбросанных всюду костей.

– Но почему они остановились здесь? – спросила Карина. – Здесь нет воды, нет фильтров для очистки воздуха… Ничего нет.

Нельсон молча указал на потолок, за решеткой которого можно было увидеть больших размеров лопасти.

– Они сами это собрали, – объяснил он. – Может быть, и источники воды у них были. Все же сюда не только дерьмо стекало. Что-то заставило их остановиться тут. К тому же переходы недалеко, они могли покупать воду там, хоть это и опасно.

– А сюда можно попасть из переходов?

– Можно, – утвердительно кивнул Нель. – Не из всех, конечно, есть выход в канализацию, но из большинства все же можно.

Мародер подобрал с пола кусок ткани, который оказался небольшой тряпичной куклой. Чудом сохранившейся после того, что произошло здесь, но все же заляпанной кровью. Сквозь дыры в кукольном платье можно было разглядеть куски разваливающейся в труху губки для мытья посуды, которой она была набита.

– Здесь были дети? – спросила Карина.

– Я не знаю, – ответил Нель. – Судя по всему – да. Мало что здесь сохранилось… Твари всегда хорошо вычищают все за собой.

– Может быть, здесь есть тела детей? Наверное, их надо похоронить… Неправильно, чтобы они так…

– Здесь нет тел, – все так же глухо прозвучал из темноты голос мародера. Он наклонился и подобрал с земли часть черепа. Слишком маленького, чтобы принадлежать взрослому человеку. – Твари выели все.

Боль проснулась и наконец врезала в полную силу, глаза заслезились, и мародер тихо заскрежетал зубами. Он уже почти успел забыть, что такое настоящий приступ, когда ты не забиваешь его трамадолом и тримеперидином.

Это место выглядело ужасающе. Наверное, то же самое чувствовали бойцы Красной Армии, когда входили в освобожденные от немцев города. Правда, эта крепость не была никем освобождена. Скорее, разграблена и брошена. Но люди, оборонявшие ее, заслуживали места в памяти потомков.

Хотя чего врать, скорее всего, и помнить-то будет некому.

* * *

– Не плачь, не плачь, девочка моя, – пыталась утихомирить женщина свою дочь. – На вот, возьми куклу. Смотри, кукла не плачет…

Шепот женщины, успокаивающей своего ребенка, был совсем не слышен снаружи.

Их было тридцать. Семнадцать сильных и опытных мужчин, среди которых были военные и охотники, десять женщин и трое детей. Они держали оборону уже месяц, после того как им пришлось покинуть свой переход. Построили крепость, наладили очистку воздуха и воды, справились.

Мать пихала девочке куклу, думая, что та не понимает, что произошло вчера с ее отцом. Веселое личико, намалеванное фломастером, улыбалось, глазки задорно смотрели на плачущую девочку.

Все настоящие игрушки остались наверху в квартирах, грязные, зараженные радиацией и вирусами, поэтому женщина сделала для дочки такую куклу, набив ее кусками губки для мытья посуды.

Кому теперь вообще нужны эти губки?

– Я хочу домой, мама… – жалобно протянула девочка, всхлипывая. Ее мать виновато посмотрела на соседей, отводящих взгляды. – Когда мы вернемся домой? Где папа?

Женщине никак не хватало духа сказать дочурке, что это кирпичное строение в темном высохшем канализационном коллекторе теперь и есть их дом, а папу она больше никогда не увидит, потому что его тело завернули в одеяло и унесли на поверхность.

– Пойдем в палатку, родная, пойдем в палатку, – успокаивающе прошептала мать, сжимая ладонь девчушки.

– Бедная… – прошептала одна из женщин, нагнувшись к закопченному котелку, висевшему над костром, собранным из каких-то щепок.

Когда его зажигали, коллектор заволакивало дымом, который потом уносило в трубы. Но какое-то время дышать здесь было практически невозможно.

Ее подруги по несчастью понимающе переглянулись. Пусть у них и не было детей, однако всем пришлось потерять кого-то близкого и любимого в огне Войны.

Да и потом, после того как их выгнали из убежища. Во время перехода через город, спуска в канализацию, попыток закрепиться здесь. И сейчас.

– Сегодня тихо вроде, да? – спросил самый молодой из охранников. Когда мир рухнул к чертям, парню едва ли было тринадцать, сейчас он был старше, но для старших оставался тем же пацаном. На груди его болтался армейский жетон, на лице – маска противогаза. На автомат он скорее опирался.

– Тихо… – процедил второй сквозь зубы, да так, что через маску было совсем не слышно. – Как бы не сглазить. Нам всем нужен отдых… Хотя бы день, мать его.

Твари перли каждый день, оставляя кучи трупов с обеих сторон от укытия из мешков, наполненных песком.

Хотя не всегда оставляя… Часто забирали своих раненых, и вряд ли для того, чтобы выхаживать…

– Патронов много еще… – снова проговорил самый молодой. – Воды тоже целая цистерна, воздух очищается… А твари… Да кончатся они когда-нибудь ведь?

В ответ раздалось три обреченных вздоха.

– Кончатся… Мы их столько положили… – Мужик почесал давно не бритое лицо. Он не надевал респиратора: зачем ему? Снова потерев лицо жесткой ладонью, он протянул: – Ты думаешь, эти твари по-нормальному размножаются, парами? Нет, говорят, у них там ульи, с матками, и личинок зреет – что нам на них патронов не хватит…