Обещание Павел Дмитриевич сдержал, и очень скоро. Мишепоказали человека, назвали его имя и велели «поработать» с ним. Миша все сделалкак надо, завел этого человека в ресторан, заставил его открыть «дипломат» идать прочесть все находящиеся в нем документы, потом внести в эти документыкое-какие поправки. А потом к ним за столик подсели двое незнакомых мужчин. Уодного из них был фотоаппарат, и Миша сфотографировал всех троих за дружескойбеседой с бокалами вина в руках. Через два дня крупное уголовное дело помногомиллионным хищениям и взяткам развалилось, доказательства оказалисьслабоватыми, и все арестованные вышли на свободу. Миша понимал, чтоследователя, с которым он «работал», как следует припугнули фотографиями, накоторых он весело распивал спиртное в дорогом ресторане в обществе воротилтеневого бизнеса. А еще через день Павел Дмитриевич передал Михаилу конверт стакой суммой, которая ему даже не снилась, хотя помечтать Ларкин любил,особенно перед сном.

Убедившись, что природный дар можно выгодно эксплуатировать,Михаил занялся экспериментами, так как подозревал в себе наличие невыявленныхрезервов. Отдавался он этому занятию вдохновенно, не жалел ни времени, нитруда, и через некоторое время выяснилось, что резервы действительно есть. Икакие! Например, после получасового облучения под лампой для искусственногозагара он мог безошибочно обнаруживать в незнакомом помещении тщательноспрятанный предмет, если рядом находился человек, который к этому предмету хотькогда-нибудь прикасался. Эффект от воздействия лампы держался двое суток, потомпроходил. А если в течение двух дней принимать антибиотики, то появляласьспособность мысленного внушения. Он мог ничего не говорить вслух, а человек вседелал, как ему внушалось. Беспрерывные эксперименты с различными лекарствамипривели к появлению аллергических прыщей на спине, но зато Михаил точноустановил, какие таблетки и в каких количествах нужно пить, чтобы объектувоздействия чудились голоса и еще Бог знает что. Ларкин не уставалсамосовершенствоваться и уже через два года стал экстрасенсом-гипнотизеромвысочайшего класса.

А задания становились все сложнее и сложнее, правда, и платаза их выполнение делалась все выше. В восемьдесят шестом по его воле пролиласьпервая кровь… Но он уже вошел в азарт. Ему больше не было страшно.

Григорий Валентинович Чинцов аж подпрыгивал от удовольствия,сидя перед телевизором и слушая комментарии тележурналистов по поводуопубликованного в сегодняшней газете интервью Александра Ратникова, советникаПрезидента. Интервью было просто замечательным, в нем было сказано все, чтодолжно было быть сказано по заказу Чинцова. Нет, что ни говори, а этот Сауляк –кадр поистине бесценный. И как ему удалось все устроить?

– По словам Ратникова, Президент дал ему твердое обещание недопускать дополнительной денежной эмиссии, – говорил с экрана популярныйкомментатор. – Но поскольку никаким иным путем решить вопрос сзадолженностями по зарплате не представляется возможным, то задолженность этаскорее всего в ближайшее время погашена не будет. Любопытно отметить, что самсоветник Президента заверил журналистку Юлию Третьякову в полном единодушии поэтому вопросу среди всех членов ближайшего окружения Президента. Иными словами,все, включая самого Президента, прекрасно знают, что задолженность в течениеближайших месяцев погасить не удастся. Цитирую: «Если из уст Президента иликого-либо из его окружения вы услышите твердые обещания погасить в марте –апреле все долги и выплатить заработную плату, которую многие жители России неполучают с сентября прошлого года, то вы должны знать: это ложь. Включатьпечатный станок Президент не собирается. Задолженности погашены не будут».Конец цитаты. И эти слова произнес человек, который уже два года не давалинтервью никому из журналистов. Что же заставило его нарушить обет молчания? Позволюсебе высказать предположение, что в рядах президентской рати началисьразногласия, связанные с содержанием его предвыборных обещаний. Одна группасоветников настаивает на том, чтобы в предвыборной программе Президента былиданы только реальные обещания, и к этой группе, несомненно, относится АлександрРатников, другая же, по-видимому, считает, что в борьбе за электорат всесредства хороши, даже откровенная ложь. И тот факт, что недосягаемый дляжурналистов советник все-таки решил высказаться публично, говорит о кризисеполитики Президента и о том, что его окружение совершенно не готово к тому,чтобы провести предвыборную кампанию и в случае победы поддерживать Президентав течение следующих четырех лет. Если советники Президента единодушны в оценкеистинного положения вещей, но расходятся в вопросе о том, лгать населению илиговорить правду, то вряд ли можно считать это нормальным проявлением плюрализмамнений. Речь скорее должна идти лишь о степени их беспринципности. Остаетсятолько ждать, к советам какой из этих двух групп примкнет сам главагосударства.

Ах, какой текст! Григорий Валентинович даже руки потер отрадости. Теперь один из трех козырей из рук Президента выбит навсегда. Какие быобещания по выплате зарплаты он ни давал, никто ему не поверит. А если он незахочет прослыть лжецом, ему придется эту сладкую конфетку народу непоказывать. Отлично, просто отлично!

Григорий Валентинович добросовестно досмотрел информационнуюпрограмму до конца, включая новости спорта и прогноз погоды, и только потом позвонилсвоему кормильцу, кандидату в новые президенты Малькову.

– Слыхал? – довольным голосом спросил Чинцов.

– Молодец, – похвалил Мальков, и по его тону Чинцовпонял, что босс очень доволен. – Отлично сработано. Премия тебе за это.

– Может, еще что нужно? – осведомился ГригорийВалентинович. – Сам видишь, парень работает – высший класс. Надо егоиспользовать.

– Погоди пока, пусть отдохнет. А то еще подумает, что мы емуна шею сесть хотим. Чем больше он для нас будет делать, тем больше мы будем отнего зависеть, сам понимаешь. А он и без того много знает, так что злить егонельзя. Выплати ему гонорар, сколько обещал, и пусть развлекается. Договорись,чтобы через недельку появился, но не нажимай на него. Ты понял, Гриша? Ненажимай.

– Да понял я, понял.

– Боюсь я его, – задумчиво произнес Мальков. –Опасный он, Гриша.

– Да перестань ты, – поморщился Чинцов. – Ничего внем нет опасного. Нормальный мужик, свою выгоду понимает правильно. Был быопасным, затаился бы, а на соглашение с нами не пошел. Он же понимает, что нетолько он для нас опасен, но и мы для него, недаром же сбежал от наших ребят вЕкатеринбурге. И сотрудничество сам первый предложил, потому что соображает: унего – знания, у нас – сила, и еще неизвестно, что страшнее.

– Думаешь? – с сомнением переспросил Мальков.

– Точно тебе говорю. Я за свои слова ручаюсь.

– Ну гляди, Гриша. Если ошибешься – сам знаешь, что с тобойбудет.

– Не ошибусь, не бойся, – самонадеянно заверил егоГригорий Валентинович.