– Девушка, – обратился к ней незнакомец приятнымголосом, – вы можете уделить мне несколько минут?

Юля нервно огляделась, потом сообразила, что здание редакциисовсем рядом и в случае опасности всегда можно туда вернуться. Зато этотмужчина может оказаться кем-нибудь… Ну, одним словом, нельзя отказываться оттаких бесед. А вдруг ее ожидает сенсация?

– Я вас слушаю, – сказала она, приветливо улыбаясь.

– У меня есть к вам предложение. Но сам его характер таков,что мне бы не хотелось попадаться на глаза вашим сотрудникам. Может быть,отойдем чуть в сторону?

Ее это заинтриговало, хотя в глубине души и шевельнулсянепонятный страх. Да журналистка она или нет, в конце-то концов! Она не имеетправа бояться, если есть возможность накопать «горячий» материал.

Мужчина двинулся в сторону проходного двора, Юля послушнопошла за ним следом. Во дворе они сели на скамеечку, слишком низкую длявзрослых людей.

– Давайте познакомимся, – начал мужчина. – Менязовут Григорий, а вас?

– Юля. Так я слушаю вас, Григорий.

– Видите ли, Юленька, я наблюдаю за вами уже давно. Я увиделвас впервые несколько месяцев назад и, представьте себе, влюбился. Да-да, несмейтесь, даже в наше циничное торгово-денежное время это еще иногда случается.С тех пор я часто прихожу сюда, к редакции, и жду, когда вы появитесь. Вы недолжны пугаться, я не собираюсь предлагать вам ничего плохого. Вы –изумительная девушка, и я мог бы просто смотреть на вас издалека и считать себясчастливым. Но сейчас у меня появилась возможность оказать вам услугу. Собственно,именно поэтому я и решил познакомиться с вами.

– Какую услугу?

– Я могу сделать так, что о вас заговорят в журналистскихкругах.

– У вас есть сенсационный материал? – сразу жезагорелась Юля.

– Пока нет. Но он может появиться, если вы этого захотите.

– Я вас не понимаю, – нахмурилась девушка.

– А я объясню. У меня есть возможность взять интервью уРатникова.

– Да что вы! – ахнула журналистка. – Нет, я вам неверю. Уже два года Ратников близко не подпускает к себе журналистов. Никому неудалось взять у него интервью с тех пор, как он перешел в команду Президента.

– Вот именно, – обаятельно улыбнулся Григорий. –Никому. Ни одного интервью за два года. Зато в прессе и по телевидениюрегулярно мелькает информация о том, что Ратников отказался беседовать сжурналистами. Представляете, какой поднимется шум вокруг вашего имени, если выстанете единственной, ради кого недоступный Ратников сделает исключение?

– Но он же его не сделает, – неуверенно возразила она.

– Сделает. Если вы согласны, через три дня в вашей газетебудет опубликовано это интервью. Хотите?

– Но я не понимаю… Нет, я вам не верю.

– Юленька, я не спрашиваю вас, верите вы мне или нет. Яспрашиваю пока только о том, хотите ли вы этого.

– Господи, конечно же, хочу. И спрашивать нечего. Но как выэто сделаете?

– Я сам возьму у него это интервью. Вы правы, вас он к себене подпустит, как не подпустит вообще никого из журналистской братии. А я смогуэто сделать. И передам вам кассету с записью нашей беседы. Вы подготовитематериал к публикации, и там будет стоять ваше имя.

– Но это же обман! – возмутилась Юля. – И онраскроется моментально. Ратников прочтет газету и во всеуслышанье заявит, чтоинтервью у него брала не Юлия Третьякова, а мужчина по имени Григорий.

– А вот это уже моя забота. И даю вам слово, что ничеготакого не произойдет. Так как, Юленька? Решайтесь.

– А вам зачем это? – подозрительно спросила она, борясьс искушением согласиться немедленно и безоговорочно.

– Хочу сделать для вас что-нибудь хорошее, –обезоруживающе улыбнулся ее новый знакомый. – Вы ведь мне очень нравитесь.Я не набиваюсь на близкое знакомство, потому что понимаю: у такой красивой италантливой девушки наверняка есть человек, которого она любит, который ейдорог и которого она вовсе не собирается бросать ради такого нелепогоромантического чудака, как я. Я вовсе не витаю в облаках, как вам могло быпоказаться, хотя и способен на сильные чувства и настоящую преданность. И мнедоставило бы огромную радость, если бы я мог сделать для вас что-то нужное. Воти все мои резоны.

– А гарантии? Как я смогу быть уверена, что на пленке будетголос именно Ратникова? Вдруг вы меня обманете?

– Если вы боитесь, я могу сделать видеозапись. Пусть вы незнаете его голос, но лицо-то…

В голове у Юли был полный сумбур. Слов нет, она хотеласделать этот материал. Это будет первым шагом на пути к славе, и шагом такимогромным! О ней начнут говорить как о журналистке, для которой нет закрытыхдверей. Уж сколько маститых зубров об Ратникова зубы пообломали, всем им давалиот ворот поворот, а она сумела! Но все равно как-то странно все это…Неожиданно.

Внезапно в голове у нее прояснилось, стало легко и просто. Очем тут раздумывать? Такой шанс бывает раз в жизни, и надо быть полнойидиоткой, чтобы его упустить.

– Хорошо, – решительно сказала она. – Я согласна.

– Вот и славно. Послезавтра в это же время я буду ждать васв этом же дворике. Вы получите видеокассету с интервью Ратникова.

– Что я вам буду должна за это?

– Господь с вами, Юленька! – возмущенно воскликнулГригорий. – Неужели вы и в бескорыстие не верите?

– Что ж, спасибо вам заранее, – сказала она,вставая. – Я очень надеюсь, что вы меня не подведете и не обманете.

Они вместе вышли из-под арки на тротуар. Юля свернула кметро, а ее новый знакомый перешел на противоположную сторону и сел в вишневый«Вольво».

* * *

Давно уже Михаил не выполнял таких трудных заданий. Хоть они уверял Павла, что постоянно поддерживал форму, но разве можно сравнитьвнушение истеричным и готовым всему поверить женщинам, издерганным постоянныминеурядицами и несчастьями, с тем, что ему предстояло в этот раз? Сегодня ондолжен был работать с сильными здоровыми мужчинами, которые никому не верят и вкаждом видят врага. Но Михаил понимал, что должен это сделать, должен выполнитьзадание любой ценой, иначе Павел ему башку отвинтит. И денег, между прочим, недаст.

Заперев машину и поудобнее пристроив на плечо объемистуюсумку с видеокамерой, Михаил глубоко вздохнул, на несколько секунд закрылглаза, концентрируясь, и решительно вошел в подъезд многоэтажного кирпичногодома на Староконюшенном. Кодового замка на внутренней двери не было, да кому оннужен, если за этой дверью стоял плечистый накачанный охранник, на бедрекоторого красовалась расстегнутая кобура.

– Вы к кому? – строго спросил он, преграждая путьМихаилу.