– Когда вернешься?

– Не знаю. Это за городом, за мной прислали машину.

– Ждать не буду. Лягу спать.

– И правильно сделаешь. – Она сходила за сумкой и через минуту уже стояла в прихожей.

Надев туфли, отомкнула дверь, распахнув ее, выскочила на лестничную площадку. Там стоял Марк Фридманович.

Увидев ее, он упал на колени:

– Прости меня, Надя!

– Не устраивай цирк! – воскликнула она и захлопнула за собой дверь.

– Я – подлец. – Марк обнял ее колени.

Надежда попыталась освободиться:

– Немедленно встань!

– Не дрыгайся, – обыденно проговорил Марк. – Мне и так больно коленки. – И он еще крепче ее «стреножил». – Не встану, пока не простишь.

Она поменяла тактику:

– Ну хорошо, давай завтра поговорим. Сейчас мне нужно идти.

Марк поднял лицо и посмотрел на нее с подозрением:

– К нему?

Она сорвалась:

– А это не твое дело! Я не спрашиваю, куда ты уходишь.

– К жене, тебе это известно.

– И нисколько от этого не легче. – Сказав это, она пожалела, что дала повод затянуть себя в дальнейшие объяснения.

Марк не преминул этим воспользоваться:

– Зачем нужны все эти сложности? Ты знаешь, что мой брак – это совместное предприятие. О любви речь не идет. Любовь – это ты!

– Давай встретимся завтра, – она заговорила примирительным тоном, и Фридманович поднялся с колен.

– Простила?

Не зная, как отвязаться, Надежда утвердительно кивнула:

– Простила.

– Милая, – Марк обнял ее и потянул к двери. – Идем к тебе.

– Я ухожу.

– Куда?

Переборов себя, она объяснила:

– В гости к клиентке.

– Если не секрет, ее имя?

Надежда напрямую спросила:

– Ты в чем-то подозреваешь меня?

– Надеюсь, что ты идешь не к нему?

– К кому?! – Она потеряла терпение.

– К тому хлыщу, с которым ты была в ресторане.

– О боже! Я еду в дом к прокурору Мешакину. Его жена – моя клиентка. – Надежда направилась к лестнице и стала спускаться.

Марк пошел следом:

– Я тебя провожу.

Выйдя из подъезда, он подошел к большой черной машине и постучал по стеклу. Дверь приоткрылась:

– Что?

Марк спросил у водителя:

– Чья это машина?

Тот ответил:

– За Надеждой Раух прислали.

– Я спрашиваю – кто.

– Мешакин Тихон Иванович.

Фридманович удовлетворенно кивнул, распахнув заднюю дверцу. Надежда села, и он захлопнул ее, пообещав:

– На днях я зайду.

* * *

Сорока минутами позже Надежда вошла в дом прокурора Мешакина. Проследовав за горничной, села туда, куда ее посадили – за стол в большой темной комнате, увешанной картинами, зеркалами и подсвечниками.

Вскоре в комнате появились хозяева: высокий седой мужчина и сама Леся Мешакина.

– Тихон Иванович, – представился мужчина, усаживаясь за стол напротив нее.

– Надежда Алексеевна. – Она придвинулась ближе, положив руки на каменную перламутровую столешницу.

– Тиша, мне остаться? – спросила Леся Мешакина.

Ее муж распорядился:

– Ты можешь идти.

Леся юркнула в дверь, прикрыв ее за собой преувеличенно плотно. Что-то подсказало Надежде, что в тот же миг она прильнула ухом к филенке.

– Ну, что ж, Надежда Алексеевна, – начал Мешакин, – предупрежу: разговор у нас непростой.

Изобразив на лице интерес, Надежда перебрала в уме возможные варианты: от претензий за несвоевременное прибытие «Скорой» до некомфортного родовспоможения его дочери или некачественного раскроя школьных костюмов. Ни то, ни другое, ни третье не подтвердилось, когда Мешакин снова заговорил.

– Вы и ваши подчиненные явились свидетелями нежелательной ситуации.

– У вас родился внук, только и всего, – возразила Надежда.

– Надеюсь, вам известно, сколько Анфисе лет? – посмурнев, спросил Тихон Иванович.

– Анфиса ваша дочь, и вы несете за нее ответственность. Я здесь ни при чем.

– Не об ответственности речь, – сдержанно проговорил прокурор, – Меня интересует другой аспект этого дела.

– Конфиденциальность? – догадалась Надежда.

– Лучше не скажешь, – Мешакин удовлетворенно кивнул. – Прошу навсегда позабыть о том, что случилось. Предупредите своих работников, что если кто-то из них вольно или невольно упомянет о том, что произошло с моей дочерью…

– Простите, это угроза? – поинтересовалась Надежда.

– Думайте, когда говорите! – одернул ее Мешакин. – И не забывайте о том, кто я такой.

– Вы – прокурор, – не растерялась Надежда.

– Не нужно все толковать настолько буквально.

– Вы сами заговорили об этом.

– Перестаньте спорить со мной! Нам нужно договориться. Информация должна остаться в стенах вашего ателье. Анфисе необходимо закончить среднюю школу, поступить в университет и получить хорошее образование. Я не желаю, чтобы ее жизнь шла под откос.

– Конечно, это ваше дело… – заговорила Надежда, но Тихон Иванович прервал ее:

– Поэтому прошу вас все сохранить в тайне.

– Полностью могу поручиться лишь за себя. Остальным порекомендую молчать, но результат прогнозировать невозможно. Думаю, что ни вы, ни ваша дочь никогда не пересечетесь с моими портными. Такая вероятность равна нулю.

Мешакин пошел дальше:

– За молчание предлагаю деньги.

– Господи… – Надежда отвернулась. – Давайте остановимся на том, что я поговорю со своими работниками и попрошу их никому не говорить о случившемся. Большего обещать не могу. – Она пререключилась на приятную тему: – Как себя чувствует Анфиса?

– Она здорова.

– А ее мальчик?

– Он тоже здоров.

Надежда улыбнулась:

– Держала его в руках. У него такой умненький взгляд…

– Жена мне рассказывала. – Мешакин закрыл тему, задав новый вопрос: – Что я могу сделать лично для вас?

– Чтобы отблагодарить за молчание? – поинтересовалась Надежда. – Мне бы не хотелось… – начав говорить, она вдруг замолчала, но потом продолжила в совсем ином тоне: – Послушайте… У меня есть вопрос. Вот если кого-то убили еще во времена НЭПа, дело о расследовании убийства можно найти?