Зато полно золота, которое Летовы ни кому не позволяют трогать. И оба утверждения правда лишь отчасти. Да, в Змеиногорских шахтах больше нечего делать. Но металл чародеев есть еще в нескольких местах. Жаль только, что начать строить там шахты и перерабатывающие фабрики сразу не получится. Они весьма отдаленны от обжитых территорий, и там совершенно нет необходимой инфраструктуры. Дорог, электроэнергии, связи. Все это нужно создавать, и на все это нужны огромные капиталовложения.

С золотом все проще. И его тоже много. Есть и рассыпное — легко извлекаемое, и рудное, с добычей которого придется повозиться. И находятся месторождения хоть и в местах заповедных, но не особенно далеких. Построить несколько десятков верст дороги все-таки куда как проще, чем пробить тысячекилометровый путь с самого севера княжества, до самого юга. Но и на это нужны деньги, и не малые.

Мы обязательно займемся всем этим. Построим дороги, электростанции и шахты. Появятся на моей земле новые поселки, или даже города. Дадим работу и уверенность в завтрашнем дне сотням тысяч людей. Нужно только раздать долги и забрать мое по праву. Вернуть на Алтай справедливость и веру в закон.

Князь должен знать свою землю от и до. Однако это не значит, что он может всеми делами заниматься единолично. Может в каком-нибудь небольшом и не слишком населенном княжестве это вполне осуществимо. Но точно не в нашем. Двадцать шесть миллионов жителей и территория, размерами соперничающая с некоторыми европейскими странами. Тысячи вассалов, десятки тысяч арендаторов. О количестве народов, представители которых у нас проживают, я вообще имею только примерное представление. И не имею ни малейшего желания в этот вопрос углубляться.

В конце концов, на что мне довольно существенный штат чиновников с приличных размеров жалованием? Во втором по величине городе княжества, в Бибю, располагались даже некие подобия министерств, занимающиеся контролем и управлением основными направлениями жизнедеятельности. На мне — только принятие важных, можно сказать: судьбоносных, решений. Но и их вдруг навалилось столько, что я целыми днями только тем и занимался, что перебирал бумажки.

Благо, хоть на прием пищи меня отрывали. Старики, конечно, меня испытывали, подкидывая все новые и новые задачи. Но и кормить не забывали.

— Что там по дружине? — поинтересовался я у воеводы за обедом. — Много уже заявок?

— Сто тридцать две, — отрапортовал старый воин. — Через несколько дней начнут прибывать в Берхольм. У «Перуничей» в пригороде неплохо оборудованный центр подготовки есть. Прогоним кандидатов через курс новика. Кто-то отсеется…

— Держи меня в курсе, ладно?

— Непременно, ваше сиятельство.

— Да, что не так-то? — вспыхнул я. — Что вы все заладили с этим сиятельством? Чем я провинился-то?

— Да им просто нравится, — поспешила меня успокоить Ксения. — Сам не видишь что ли? Они же, как сытые коты, аж жмурятся от счастья, когда тебя титулуют.

Эконом бросил быстрый взгляд на разоблачившую их девушку, и улыбнулся.

— Десять долгих лет у Алтайской земли не было хозяина, — развел Гуселетов руками. — Мы-то что? Мы только и могли, Антонушко, что видимость поддерживать. А теперь у нас есть ты. Вот и радуемся. Ты уж не серчай на нас, старых, что невольно тебя переживать заставили.

— Хорошо, — отложил я приборы, и промокнул губы салфеткой. — Я планировал численность дружины в пределах тридцати — пятидесяти человек. А заявок больше сотни. Думаешь, столько людей отсеется?

— Выберем лучших, — кивнул воевода. И не стал сиятельством величать. Хотя и собирался — я же видел. — Остальных тоже не бросим, к делу пристроим. Численность полиции тоже нужно будет увеличивать. По хорошему-то туда лучше отставников набирать. Но и молодежь найдем как использовать.

— После отсева, я бы хотел со своей дружиной провести какое-то время. Посмотреть на них, познакомиться, в разных мелочах испытать. Есть идеи, как это лучше сделать?

— Сюда их нужно везти, — вздохнул эконом. — Чтоб полдня их Хьярвард учил, а вторую половину как последний круг стражи чтоб были. Чтоб сразу привыкали службу нести.

— Дороговато на полсотни-то будет, — вдруг выдал свое мнение чародей. — Это же лицо князя будет. Им все самое лучшее нужно будет покупать. Броню там, оружие…

— Ни чего, не обеднеем, — нахмурился воевода. — Его сиятельство в Мидсумар вассалов встряхнет хорошенько, деньги и появятся.

— А ежели кто из них упрется? Опять наемников звать, да из логовищ злыдней выжигать?

— Не посмеют. Ныне у нас природный сиятельный князь есть. Ни по закону, ни по обычаю за ними правды нет.

— А коли посмеют? — хитрющая Ксения даже словечек у стариков нахваталась, чтоб на одном с ними языке разговаривать. Это поначалу древние дядьки на девушку и внимания почти не обращали. А теперь, вроде, признали за моим первым вассалом право иметь собственное мнение.

— Давить будем, — прорычал воевода, сжимая кулаки. — Так давить, чтоб другим неповадно было.

— Ни у кого из ландбоар[9] нет своей дружины, — с покровительственными нотками в голосе пояснил эконом. — Даже у Утячичей, хотя это большой и уважаемый род. У некоторых вассалов есть десятка по два мужичья с дубьем, чтоб воров гонять. Давно уже. Сотни две лет как, никто кроме князя на Алтае не держит у себя воинов. Потому щитовые сборы и должны платить, чтоб войско князя их защищало.

— От кого защищало? — сделав невинные глазки, поинтересовалась Баженова.

— От врагов, девочка. От любых врагов, — блеснул глазами старый воин.

— Ясно, — качнула головой девушка. Вроде согласилась, а языком тела выразила сомнение. И все это поняли. Вот как это у нее получается?

— Понимаешь, Ксения, — изображая из себя классического сериального аристократа, надменного и пресыщенного жизнью, начал объяснять я. — Вассалы не берутся из ниоткуда. Кто-то когда-то оказал значимую услугу нашему Роду. Или проявил себя в сражении. Или просто оказался в нужное время в нужном месте. Но каждый из них, прежде чем получить земельный надел, подписал с Летовыми договор, с определенными условиями.

— Пф, — фыркнула девушка. — Бумажка. Их и сейчас-то не заставишь соблюдать, если нарушить окажется дешевле. Уж мне-то наши по-рассказывали…

— Ну, да, — скривился я. — Время от времени нужно напоминать, что нерадивым может больно прилететь по голове. Эти вот, которые десять лет отказывались платить, заявляя, что, мол, нет князя — нет денег, не первые, и даже не сотые. Всегда находился тупой придурок, решивший, будто у нас не хватит смелости сжечь его дом, вместе с ним самим, слугами и домочадцами. И каждый раз, новый князь Летов вынужден идти и жечь. Потому что давным-давно кто-то из предков дал землю не тому человеку.

— Или тому, — хмыкнул Гуселетов. — А вот его потомки — уже не те.

— Или так, — согласился. — Но факт