ожидаемо. Жрицы славянских богов редко обходились без их милости. Иначе бы так не стремились оправлять обряды и приносить жертвы. В конце концов, хоть славяне и считали себя внуками Дажбога, но никакого особенного страха перед Богами не испытывали. Особенно теперь, в век науки и прогресса. Нет, люди продолжали изредка гибнуть от молний, погибали по разным причинам в лесах и тонули в водах. Но больше никому не приходило в голову утверждать, что все они лишились жизни по воле Небожителей.

Человечество — вообще довольно хрупкий вид. Достаточно Удаче на миг отвернуться от человека, чтоб тот оступился и свернул шею. У всех Богов мира глаз не хватит, чтоб присматривать за каждым.

— Летов. Дорогин, приготовиться.

Встал и пошел. Как бы ни была аудитория огромна, путь к доске — это всего минута жизни. Крошечный срок, отделяющий вчерашнюю спокойную жизнь обычного лицеиста, от забот и волнений завтрашнего дня.

— В накопителе еще много места? — решил озаботиться я.

— Да, не переживай, — улыбнулся Рославский. — В любом случае, тебя не в чем будет обвинить.

Теоретически, крупные стационарные накопители довольно трудно разрушить. Даже при максимальном заполнении энергией, они просто перестают ее впитывать. А вот маговоды — те да. Те могут оплавиться.

Но я и не переживал. Как раз наоборот. Бушующий океан внутри, словно почувствовав, что сейчас все препоны пропадут, и можно будет развернуться в полную мощь, наполнял меня чем-то близким к экстазу. Свобода от непрерывного контроля. Крылья всемогущества. Ощущение озабоченного взгляда Богов, будто бы опасающихся, что могу перевернуть с ног на уши весь мир.

— Ладно, — согласился я, ослабляя контроль и притрагиваясь кончиками пальцев к шару. Хорошо, что вспомнил о необходимости закрыть глаза. Мало приятного смотреть с расстояния вытянутой руки на стоваттную лампу. Сияние Силы пробивалось даже сквозь закрытые веки.

А вот члены высокой комиссии такого коварства от меня не ждали. Да, наверное, никто не ждал. Кроме Ормссона, но ему по долгу службы положено больше других знать. А так, по сведениям из все того же журнала об одаренных и для одаренных, высшую потенцию демонстрировал один человек из тридцати миллионов. Вероятность обнаружить такого в третьесортном Лицее на краю империи исчезающе мала. Значит, весть об этом событии, уже несколько часов спустя, распространится по всему городу. А к исходу суток дойдет и до столицы. Сиятельных князей в державе и двух десятков не наберется. Со мной, в том числе.

— Хватит! Хватит! — закричал «медведь», и я сразу прервал поток энергии. Краткая вспышка боли — как всегда, когда рвешь руками оголенный электропровод под напряжением.

— Сплавился? — участливо поинтересовался я в полной тишине. — Энерговод сплавился? Тролли! Так и знал, что что-нибудь сломаю.

Первым встал Ромашевич. Его огромную фигуру трудно было не заметить. Как и то, как низко он склонился в поклоне. Второй подскочила улыбающаяся от уха до уха Ксения. Эта кланялась не так усердно, но пример подала отчетливый. Одноклассники принялись вскакивать целыми стайками, и выражения лиц у всех было, скажем так: ошарашенное. Еще бы. Не каждый день своими глазами, а не с экрана телевизора, видишь одного из высших аристократов страны. Князей, вместе с членами их семей, в империи едва ли больше четырехсот человек наберется. При условии, что княжеств ровно девяносто.

— Ваше сиятельство, — поспешил последовать примеру выпускников Рославский.

— Ваше сиятельство, — на разные голоса повторили остальные члены комиссии, признавая мое право повелевать.

А вот оставшегося сидеть Варнакова, я успел разглядеть. Он пытался спрятаться за спинами своих свитских, но амфитеатром расположенные парты это ему сделать не позволили. Разглядел и запомнил. Счет к его семье существенно увеличился.

— Изволите сесть на место, ваше сиятельство? — вежливо поинтересовался учитель. — У нас остался еще один претендент.

— Конечно, — кашлянув в кулак, так же вежливо ответил я. — Спасибо.

Дорогин уже стоял возле шара, но дотрагиваться, пока я не сел на свое место рядом с Ксенией, не спешил.

— Можно? — громким шепотом спросил он. — Провод-то отвалился…

— Да, конечно, — разрешил Ратимир Ратиборович, улыбнувшись. — Даже если сможешь расплавить этот камень, мы в претензии не будем.

Два сиятельных в одном классе — это из области фантастики. Вероятность исчисляется миллиардными долями процента. Впрочем, одноклассник и красного свечения не добился. Этот парень вообще был обычным школьником. Ни в какую группировку не входил. Не двоечник, но и не ботаник. Середнячек. Кажется, сын какого-то инженера с городской верфи.

— Внимание, господам одаренным! — громко сказал учитель, когда Дорогин сел за свою парту. — Ваше сиятельство! Господа, прошу вас задержаться. Грамоты, подтверждающие вашу потенцию будут готовы буквально через несколько минут… Всем остальным — спасибо. Все свободны.

Торопиться сегодня было уже не куда. Вечером намечался традиционный выпускной бал, а завтра нужно было забрать документ с проставленными оценками за экзамен, собирать вещи и съезжать из общежития. Наше обучение в Лицее на этом было закончено.

Впрочем, даже из здания выйти не успел, как меня догнал посыльный от директора Малковица. В принципе, мне ничего от этого человека нужно не было. И чем-то ему обязанным я себя не чувствовал. Даже полгода учебы оплачены, хотя, как уже говорил, Лицей находился на моей земле, и мог считаться собственностью семьи.

И все-таки, пошел. Время до начала бала было еще полно. Ксения убежала наряжаться — обещали устроить групповое фото на память, и девушка заявила, что должна выглядеть на документе соответствующе. Вышата зачем-то потащился было за мной следом, что-то лопоча о великой чести и прочей подобной чепухе. Так что посещение кабинета директора было отличным поводом избавиться на время от навязчивого Ромашевича.

— Ваше сиятельство, — вскричал Малковиц, стоило мне только прикрыть за собой дверь. — Как я рад! Это такая честь! Я завтра же… Нет! Сегодня! Да! Сегодня закажу ваш бюст для установки в холле главного здания Лицея.

— Зачем? — удивился я, будучи несколько растерянным этакой-то экспрессией.

— Как же?! Как же! Все должны знать, что у нас, в нашем замечательном Лицее, так богатом на традиции, обучался сиятельный князь Летов!

— Насколько мне известно, — дипломатично попробовал я отговорить директора от не совсем обдуманного решения. — Я четвертый наследник княжества, закончивший Первый Лицей. И прежде руководство заведением не проявляло такого восторга по этому поводу. Так давайте и впредь блюсти эту славную традицию.

— Ах, ваше сиятельство, — снова вспыхнул Малковиц. — Все эти полгода, что вы делали честь обучаться в нашем Лицее, мы, вся администрация, истово хранили эту тайну. Учителям было строжайше наказано никак не выделять вас среди остальных учащихся, как вы того и хотели. Однако…

— И закончим на этом, — улыбнулся я, все еще пытаясь