понять, что может означать словосочетание «истово хранили». — Вы отлично справились со своей работой, и можете и впредь пользоваться особым расположением правящей в нашем княжестве династии. Но ни о каком бюсте не может быть и речи. Довольно будет и того, что в ближайшее время Лицей будет атакован целой армией представителей средств массовой информации…

— Конечно, ваше сиятельство, — согнул спину директор, и понизил тон до доверительного громкого шепота. — Я все понял. Все будет исполнено, ваше сиятельство. Мы построим вам памятник на страницах печатных изданий!

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — саркастично сказал я. — Можете не стесняться. Они все равно понапридумывают массу несуществующих подробностей.

На этом странное посещение директора и закончилось. Причем, Малковиц, если я правильно понял выражение его светящегося от счастья лица, с чего-то решил, что получил от меня прямое задание — подать журналистам мое обучение в Лицее с наилучшей стороны.

Решил, что нет ни какого смысла пытаться директора разубеждать. Сиятельных магов мало даже в нашей огромной империи. Появление еще одного непременно должно было вызвать интерес СМИ. Не трудно было предсказать, что особенно ушлые проберутся и в Лицей. Велика вероятность, что и кто-то из одноклассников изъявит желание что-нибудь сказать. Пройдя через несколько рук, правда будет вывернута наизнанку. В зависимости от предпочтений хозяина, расставятся акценты. Информационные пробелы заполнятся выдумками, и результат выплеснется на голову обывателей. И если в одних изданиях, более или менее лояльно относящихся в Летовым, событие будет освещаться в положительном ключе, то в другом — чьи хозяева могут почувствовать угрозу в сместившемся векторе Силы — в прямо противоположном ключе. Потом, внимательный человек из числа подчиненных Кнута Ормссона, тщательно изучит результаты и сделает выводы. И мы узнаем, наконец, кто мне в этом городе больше всех не рад.

Слава Богам, Ромашевич меня не дождался. Так-то его отлично мог понять: ему трудно понять как себя вести в моем присутствии. С одной стороны, вроде — одноклассник. С другой, сиятельный князь, который все еще может и передумать, брать простоватого здоровяка к себе на службу.

И это было очень грустное открытие для меня. Мне казалось, что за все эти месяцы, что просидел за соседней партой, не дал ни единого повода сомневаться в данном мной слове.

А еще, по дороге в общежитие, глядя на то, как все пялятся на меня, и как замолкают разговоры, когда подхожу ближе, поймал себя на мысли, что не хочу идти на выпускной бал. Было подозрение, что и там все будет тоже самое.

Своим в классе за полгода я так и не стал. Ни с кем особо не контактировал, кроме Ксении, конечно. Ну, и Вышатой Ромашевичем, в какой-то степени. Не успел поучаствовать ни в каких совместных мероприятиях. Так, просто был в одном с ними всеми в одном помещении, вечно занятый своими, сильно отличными от остальных, делами и заботами. И к чему было ходить? Портить и так не особенно хорошее настроение?

И уже практически решил остаться в комнате, когда вдруг обнаружил себя полностью одетым и готовым к выходу. Игры разума — не иначе. Получается, подсознание лучше меня знало, чего хочу на самом деле?

Ну, раз уж собрался, не дело было раздеваться. Покорился нитями Судьбы, как сказали бы авторы саг. Принял свой путь. Да и, признаться, стало сильно любопытно взглянуть на лица кое-кого из одноклассников. Омыть свою грусть в их печали, ха-ха.

Написала Баженова. Сообщила, что тоже практически готова, и предложила пойти вместе. Согласился и назначил встречу у дверей ее общежития. Днем было уже по-летнему тепло, и только ночами температура слегка опускалась, напоминая, что лето по-настоящему еще не наступило. Можно было спокойно подождать девушку, если даже ей придется слегка задержаться.

Впрочем, до ночи оставаться на балу я и не собирался. Сделать общее фото на память, выслушать речь директора, перекусить чем-нибудь вкусненьким — это да. Танцевать, особенно быстрые, современные танцы — не было желания совершенно.

Баженова застала меня в не самом подходящем для праздника расположении духа. Стоя возле дверей женского общежития, ощущал себя тропической обезьяной, в клетке, привезенной в провинциальный городок. От острых взоров так и шныряющих мимо девушек и девочек было не спрятаться, не скрыться. Оставалось только, как та выставленная на всеобщее обозрение тварь, делать равнодушный вид и топорщить разноцветный мех.

— Ой, что-то я не подумала, — разглядев выражение моего лица, засмеялась Ксения. — Тебе, твое сиятельство, поди, не вместно девушку у крыльца ждать?

— Почему ты так решила? — дернул бровью я. — Еще одно сериальное клише?

— Не, — пуще прежнего развеселилась дочь наемников. — Просто у тебя такое лицо было… Будто ты держишься из последних сил.

— Ну, да, — признался я. — Мне и без этих твоих, соседок, внимания слишком много оказывают. А что на балу будет? Обдумывал даже, чтоб не ходить.

— Пф, — фыркнула Ксения. — Хочешь, чтоб бал переехал к тебе в комнату? Малковиц же первым побежал бы узнавать: что такого случилось, что его ненаглядный князь не соизволил явиться на собственный выпускной бал. Ты сегодня звезда! Смирись.

— Есть у меня подозрение, что звездой мне быть еще довольно долго, — поморщился я.

— Конечно, — поспешила «утешить» меня «добрая» подруга. — А как ты хотел? Молодой, не женатый, сиятельный князь! Вот увидишь, как вокруг тебя толпы девчушек начнут увиваться. Фан-клуб организуют. Под окнами твое имя станут скандировать. А где яркое проявление интереса, там и журналюги. Подглядывать станут, фотографировать в щелочку в неприглядном виде, каждое твое слово со всех сторон обсасывать.

— Одно радует, — с совершенно не радостным видом, попробовал пошутить я. — Всплеск интереса должен подстегнуть экономику княжества.

— О, да, — вспыхнула восторгом девушка. — Точно! Фоточки твои в каждом киоске, куколки. Футболки и кепки с твоим изображением. Кто-то здорово на тебе наживется, мой князь!

— Пусть только посмеют, — прорычал, чувствуя, как бешенным драконом, поднимает голову Сила внутри меня. — Кровью захлебнуться. Я не сушеная картошка, чтоб на каждом заборе висеть.

— Ты про чипсы, что ли? — залилась смехом Ксения. — Точно! А еще есть прохладительные напитки, и печенье! Пожалуй мне, мой князь, право на использование твоего изображения в коммерческих целях! Прибыль пополам!

— Договорились, — хмыкнул я. Кровь русов взывала получать прибыль в любой ситуации. Для нас, что доход от торговли, что военные трофеи — всего лишь показатель удачливости. И если был шанс извлечь прибыток с чего-то неприятного, значит, это необходимо было сделать.

— Что, серьезно? — удивилась Ксения. — Правда, можно?

— Даже нужно, — подтвердил я. — Дождемся появления фан-клуба, и сразу начнем торговать моим лицом. Сам-то я не могу. Сама понимаешь. А