— Скажем, что он нас сам спровоцировал, подослав к нам своего шпиона-перебежчика и этого фельдфебеля Лискова расстреляем, — нашелся начальник Генштаба.

Сталин от удивления уронил на пол уже набитую табаком трубку. Спрятав голову под стол рыдал Молотов, видны были только его вздрагивающие плечи.

— А что у вас, гражданин Тимошенко, в красной папке? Там наверно какая-то директива, так я понимаю? — обратился Иосиф Виссарионович к наркому Обороны.

— Нет, ничего там нет. Это я так, для солидности ее взял.

— Ну-ну, вы не Штирлиц, гражданин Тимошенко, а я не Шелленберг, давайте сюда вашу папку, посмотрим, что вы там сочинили.

Тимошенко трясущимися руками достал лист и положил его на стол перед Сталиным.

— «Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота», — стал читать вслух Сталин: — Ну и почерк, каракули, как будто человек с диагнозом «болезнь Паркисона» писал. Ваш почерк, гражданин Жуков? С похмелья сочиняли? Сами и читайте дальше.

Жуков взял протянутый ему лист, набрав побольше в грудь воздуха, стал читать текст хорошо поставленным голосом актера Ульянова:

— В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО…

Во весь голос гоготал Ворошилов, сморкаясь в носовой платок с вышитой на нем надписью «Ворошиловскому стрелку», вытирал потрепанным рукавом единственного кителя слезы, выступившие от смеха, Сталин. Запотели стекла пенсне у Берии. Молотов уже лежал под столом и только всхлипывал, выкрикивая:

— на фронтах 1-м и 2-м Украинских! 1-м и 2-м Прибалтийских! На Ленинградском и Волховском! Вам где эту директиву сочиняли, там, где мемуары Жукова печатались, в Военном издательстве?

Мчалась по Москве, ревя сиреной карета «Скорой помощи», увозя в дурдом зафиксированных санитарами Тимошенко и Жукова…

Это наша история, братья. Вот такая она у нас. Вам не кажется, что в дурдом нужно и всех наших историков скопом отвезти?..

* * *

…Однако, когда санитары ввели доставленных в приемный покой Канатчиковой дачи, известной также как больница имени Кащенко, дежурный врач замахал руками:

— Не-не-не, вот этого, А Вэ Исаева, оставляйте, а этих двоих, Тимошенко и Жукова, назад грузите, они не наши клиенты, уже из Кремля звонили, везите откуда взяли.

Снова, гремя сиреной и сверкая блеском фар, карета понеслась по Москве, которая после 14 июня вся думала, что с немцами навсегда будут мир и дружба, как писала газета «Правда».

В кабинет Сталина наркома Обороны и начальника Генштаба завели уже в наручниках. Жуков еще попробовал трепыхаться в лапах конвоя: «Сатрапы, дайте мне катану, я харакири сделаю, как японцы на Хахин-Голе!» — но его успокоили ударом по печени и бросили обмякшее тело к столу, за которым сидели и зло скалились члены Политбюро.

— Ми напрасно думали, что ви, товарищ Тимошенко и товарищ Жюков, обмывали свои должности пока не допились до бэлочки и фронтов, — когда Сталин волновался, его грузинский акцент становился заметнее: — Но ми ошибались, не проявили большевистской принципиальности и чуть не лишились классового чутья. Ви — враги, вредители и шпионы, которые замыслили уничтожить нашу авиацию, погубить моих соколов и сделать это хотели в самое опасное время, перед самым вероломным нападением врага на нашу Родину.

С гладко выбритой головы Тимошенко за воротник маршальского мундира потекли ручейки холодного пота. Жуков выл и катался по полу, грызя затоптанный сапогами ковер.

— Читай, товарищ Ворошилов, их директиву № 1 дальше, а товарищ Берия пусть конспектирует и конспект следователю передаст.

Ворошилов схватил уже помятый и местами разорванный лист с Директивой № 1 и, волнуясь, срывающимся от волнения голосом, почти выкрикнул:

— «Приказываю… б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать». Всё. Пипец вам. Это ваш приговор. Обвиняетесь в том, что планировали поднять ночью, перед рассветом, неготовую к ночным полетам авиацию и угробить ее сразу всю. Скопом. Одним махом. Именем народа, Лаврентий, пристрели их прямо здесь!

— Тихо-тихо. Не надо так кипятиться, уважаемый Климент Ефремович, — отозвался товарищ Калинин, листавший дело из Российского Государственного Военного Архива: — Сейчас разберемся. Товарищ Тимошенко, этот приказ «О маскировке аэродромов, войсковых частей и важных военных объектов округов № 042 от 19 июня 1941 г.» вы подписывали? Это в минувший четверг было. Вы себя хорошо чувствовали в тот день?

— А что там, уважаемый Михаил Иванович? — заинтересовался Сталин.

— «Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены…», — стал читать Калинин: «К 1.7.41 г. засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону». Вот. Я хоть и не лётчик, стар я для сталинского сокола, но никогда не видел крашенной взлетной полосы. Хотите я еще кое-что прочитаю?

Все заинтересовано закивали головами. Калинин продолжил:

— «ПРИКАЗ О МАСКИРОВКЕ АЭРОДРОМОВ И МАТЕРИАЛЬНОЙ ЧАСТИ ВОЕННО — ВОЗДУШНЫХ СИЛ № 0367 27 декабря 1940 г…

Все аэродромы, намеченные к засеву в 1941 году, засеять обязательно с учетом маскировки и применительно к окружающей местности путем подбора соответствующих трав. На аэродромах имитировать: поля, луга, огороды, ямы, рвы, канавы, дороги, с тем чтобы полностью слить фон аэродрома с фоном окружающей местности.»

В кабинете Сталина повисла тяжелая, как приговор Военной Коллегии Верховного суда тишина.

— Я забыл приказать рельсы и шпалы на железной дороге покрасить под цвет местности, — встрепенулся Каганович: — Разрешите удалиться, чтобы исправить упущение и недогляд, товарищ Сталин.

— Сиди, Лазарь! — придавил наркома-железнодорожника тяжелым взглядом Сталин: — Мы сейчас и шоссейные дороги все побежим красить. Как летчики будут сажать на аэродромы самолеты, если с воздуха они вместо взлетно-посадочной полосы видят нарисованные огороды, ямы, рвы, овраги? Исполнить успели?

— Никак нет, — сдавленным голосом ответил Тимошенко.

— Фу, — облегченно выдохнул Сталин: — Спасает от нашей дурости только необязательность исполнения таких приказов. Сдайте это всё назад в архив. Историкам пригодится, будут потом сочинять про катастрофу ВВС РККА, потому что взлетные полосы покрашены не были и ночью на полевые аэродромы не успели вылететь. А эту Директиву № 1 я подпишу, только ты, Жуков, ее так отправь, чтобы она в войска не успела попасть. Потому что, если попадёт в войска до утра и там дуболомы прикажут насчет авиации всё исполнить, заставят моих соколов полететь в темноте на полевые аэродромы, я тебя расстреляю лично. Понятно тебе, начальник Генерального штаба?..

* * *

…А наш герой, к старости окончательно сменивший белого парадного коня на ослика Ходжи Насреддина повествует:

«К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что:

— сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись