(АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 442. Лл. 202–206. Подлинник. Машинопись.)

И поехал наш хвастун с должности Главкома сухопутных войск командовать округом в Одессу. Рассказывать одесситам анекдоты о том, как он все операции разрабатывал. В Советском Союзе одесситы имели репутацию своеобразную, думаю, что Иосифу Виссарионовичу чувство юмора не отказало, когда он выбирал округ, в котором «бог войны» должен был продолжить службу.

Но на этом неприятности для Жукова не закончились. К огорчению Сталина (да, к огорчению) уже после отъезда «бога войны» ближе к Привозу, вскрылись крайне неприятные факты воровства трофейного имущества, история известная, отдельно здесь ее описывать нет смысла, я приведу всего лишь решение Политбюро от 20 января 1948 года:

«…Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.

2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.

3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи.»

(РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 2198. Лл. 28–29. Подлинник. Машинопись.)

Как «бог войны» после всего этого мог любить товарища Сталина, тем более, что ему пришлось еще в письме к товарищу Сталину оправдывать и каяться:

«Все допущенные ошибки я глубоко осознал, товарищ Сталин, и даю Вам твердое слово большевика, что ошибки у меня больше не повторятся. На заседании Высшего военного совета я дал Вам слово в кратчайший срок устранить допущенные мною ошибки и я свое слово выполняю. Работаю в округе много и с большим желанием. Прошу Вас, товарищ Сталин, оказать мне полное доверие, я Ваше доверие оправдаю.

Г. ЖУКОВ»?

Да никакой любви, конечно, к товарищу Сталину за все эти унижения достоинства от нашего Марса-Ареса ждать нельзя. Вместо любви — злоба. В «Воспоминаниях и размышлениях» это видно особенно отчетливо. Книга пересыпана оскорбительными высказываниями в адрес Верховного, наподобие такого:

«Основных законов оперативно-стратегического искусства И. В. Сталин не придерживался. Он был подобен темпераментному кулачному бойцу, часто горячился и торопился вступить в сражение. Горячась и торопясь, И. В. Сталин не всегда правильно учитывал время, необходимое для всесторонней подготовки операции. Мне и А. М. Василевскому стоило большого труда доказать ему необходимость не спешить с началом действий и начинать операцию только тогда, когда она будет всесторонне подготовлена и материально обеспечена.»

Одновременно, Георгий Константинович в мемуарах, ненавидя Сталина, прямо хвастался своей ролью «единственного заместителя», приближенным к Сталину положением. Везде и всё решали он, Жуков, и Сталин. Точнее, он, Жуков, подсказывал Сталину как надо делать, а когда тот упирался — можно и в грубом тоне…

Таких людей, как этот «бог войны» приличные люди называют одни словом — холуи. И почитание холуев весьма и весьма характеризует почитателей, так ведь господин А. Исаев?..

* * *

Конечно, человек-говно (и это еще самое мягкое определение для Жукова) ненавидел не только Сталина. Это рефлекс у подобных «богу войны» — ненависть к тем, кто является их противоположностью в плане человеческих качеств. Поэтому Семен Михайлович Буденный и Климент Ефремович Ворошилов вызывали у Жукова прямо изжогу. Он не остановился перед тем, чтобы откровенно оклеветать людей, мизинца которых не стоил. Так, например, он описывает первое знакомство с Семеном Михайловичем, когда тот вместе Тимошенко приехал посмотреть дивизию, в которой полком командовал Жуков:

«Как-то утром весной 1927 года раздался телефонный звонок. Звонил комдив Дмитрий Аркадьевич Шмидт.

— У вас в полку, наверное, будет Семен Михайлович Буденный, надо его встретить.

— В какое время и как надо встретить?

— Когда — точно не знаю. Вначале он будет в 37-м полку, потом будет в 38-м, а затем у вас, в 39-м. А как встретить — решайте сами, вы командир.

Я понял, что комдив не имеет в виду какие-либо особо торжественные церемонии и что С. М. Буденного надо встретить обычно, как положено встречать по уставу старшего начальника.

Днем мне позвонил командир 38-го полка В. А. Гайдуков:

— Встречай гостей, поехали к тебе.

Разговаривать не было времени. Собираю своих ближайших помощников: заместителя по политчасти Фролкова, секретаря партбюро полка А. В. Щелаковского, завхоза полка А. Г. Малышева. Выходим вместе к подъезду и ждем. Минут через пять в ворота въезжают две машины. Из первой выходят С. М. Буденный и С. К. Тимошенко. Как положено по уставу, я рапортую и представляю своих помощников. С. М. Буденный сухо здоровается со всеми, а затем, повернувшись к С. К. Тимошенко, говорит: „Это что-то не то“. С. К. Тимошенко ответил: „Не то, не то, Семен Михайлович. Нет культуры“. Я несколько был обескуражен и не знал, как понимать этот диалог между С. М. Буденным и С. К. Тимошенко, и чувствовал, что я допустил какой-то промах, что-то недоучел при организации встречи…

Просмотрев конский состав, Семен Михайлович поблагодарил красноармейцев за отличное содержание лошадей, сел в машину и сказал: „Поедем, Семен Константинович, к своим в Чонгарскую“ — и уехал в 6-ю Чонгарскую дивизию. Когда машины ушли мы молча смотрели друг на друга, а затем секретарь партбюро полка А. В. Щелаковский сказал: „А что же мы — чужие, что ли?“ Фролков добавил: „Выходит, так“.

Через полчаса в полк приехал комдив Д. А. Шмидт. Я ему с исчерпывающей полнотой доложил все, что было при посещении С. М. Буденного. Комдив улыбнувшись сказал: „Надо было построить полк для встречи, сыграть встречный марш и громко кричать „ура“, а вы встретили строго по уставу. Вот вам и реакция“. Замполит полка Фролков сказал: „Выходит, что не живи по уставу, и живи так, как приятно начальству. Непонятно для чего и для кого пишутся и издаются наши воинские уставы“.»

Т. е., Буденный и Тимошенко особенно ценили не командирские качества подчиненных, а подхалимаж, чтобы было «приятно начальству». Обиделись за отсутствие оркестра. Вот настоящий коммунист Жуков и настоящий большевик Шмидт были другими. Поэтому Шмидт оказался одним из участников троцкистского заговора, а Жукова от путешествия на Колыму за воровство спасло звание маршала Победы. И дальше о Семене Михайловиче:

«В последующие годы моего командования Семен Михайлович трижды посетил дивизию, и каждый его приезд был исключительно приятным для всего личного состава.