— Сегодня вряд ли, он на выезде.

Даша растерялась.

— Но меня пригласили на беседу. Эти данные я могла сообщить по телефону.

— Не волнуйтесь, Вас ждет детектив Гелецкий.

— А когда будет сам Ненов? Мне бы к нему.

— Придется подойти завтра. Он будет на месте.

В это время в приемную вошел мужчина.

— Богдан Владимирович, хорошо, что Вы вернулись! К Вам посетительница.

— Анкету уже заполнили? — обратился детектив к Даше, — она протянула ему листок.

— Пройдемте.

Даша прошла в кабинет, ее била нервная дрожь. Не думала, что будет так волноваться.

— Я Вас слушаю, Дарья Аркадьевна. Что привело Вас к нам?

Даша сбивчиво пересказала свою историю.

— Вы уже достаточно взрослая девушка. Но я должен задать Вам важный вопрос: насколько осознанно Ваше решение найти родителей. Ведь Вы живете с приемной матерью, как я понял.

— Да, отец недавно умер.

— Какие отношения у Вас с мамой, кстати, как ее зовут?

— Аэлита Дмитриевна. Отношения у нас прекрасные. Но какое это имеет значение?

Ненов, казалось, не слышал ее ответа. Он подошел к окну и, задумчиво глядя вдаль, сказал: — Аэлита. Какое редкое имя… А в каком городе Вы живете?

— В анкете указано — в Воронеже.

Ненов опять задумался, что-то упорно разглядывая в опроснике. Даша уже пожалела, что настояла на встрече именно с этим детективом: старый он какой-то, мутный. Вопросы задает, будто читать не умеет.

Ненов словно только сейчас увидел Дашу:

— Девушка, так Вы решительно настроены на поиски биологических отца/матери? Ведь Вас может ждать разочарование.

— Я много думала об этом. И решила, что пока не узнаю, кто они, пока не увижу их, не успокоюсь.

— Ну что ж, продолжим беседу, — уже твердым деловым голосом сказал детектив.

Первое посещение оставило у Даши противоречивое впечатление. С одной стороны, Ненов создавал впечатление вдумчивого и опытного специалиста. С другой стороны, его странное поведение во время уточнения деталей разочаровало Дашу, и она даже готова была попросить заменить его на другого детектива. Но воздержалась.

— Мне потребуется время для поиска Ваших родных. Я позвоню Вам, когда что-нибудь прояснится.

— И сколько придется ждать?

— Этого никто знать не может. В одном могу заверить, наши сотрудники сделают все возможное, чтобы помочь Вам. Прощайте.

Ему хотелось поскорее остаться одному. Беседа с этой рыжеволосой девушкой, а скорее имя ее матери, разбудили в нем ворох воспоминаний:

— Аэлита. Это имя настолько редкое, что сомнений быть не может. Воронеж. Это ее город. Нет! Я схожу с ума. Думать надо о том, как помочь этой птахе, разыскивающей то ли пьяницу, то ли потаскуху, которая бросила ее в роддоме и за столько лет даже не подумала разыскать свою дочь, поинтересоваться, жива ли она вообще.

Да какое мне дело до ее беспутных родителей? Я должен выполнить свою работу. Воронеж? Ко мне ведь уже обращалась одна семья из Воронежа. Те искали дочку. Но потом почему-то отозвали заявку. Вроде бы сами отыскали. Да и речь шла о близнецах. Не помню уже в деталях — дело давнее.

* * *

Богдан вернулся к жене из-за дочери. К тому же надоела неустроенность холостяцкой жизни, скитание по квартирам при наличии своего жилья в Москве. Да и с работой здесь было намного лучше. Сойдясь с Жанной во второй раз, Богдан не испытывал к ней былых чувств. Но подрастала Лизонька, ей действительно нужен был заботливый отец. И он стал им. И не только. Это был порядочный отец семейства, со всей ответственностью исполняющий свой долг.

Настоящей семьи так и не получилось. В довершение всего заболела его мать. Она жила одна в пригородной даче, поэтому пришлось взять ее к себе. Он обожал мать, жалел ее. Ему всегда казалось, что она измучена отцом, тяжелой жизнью. Поэтому хотелось, чтобы Жанна отнеслась к ней по-доброму. Однако жена восприняла переезд матери без особого восторга, не захотела ухаживать за больной женщиной и не скрывала своего недовольства от присутствия свекрови.

В это же время выяснилось, что Жанна ждет второго ребенка. Мать, жалея Богдана, пыталась убедить сына, что поведение Жанны можно объяснить беременностью. Но однажды, не выдержав, прямо сказала ему, что подозревает невестку в неверности. Он категорически отказался поверить в это.

Однако по дороге в роддом Жанна сама призналась ему, что ребенок, которого она ждет, не от него. Небо, казалось, упало и придавило его! С такой болью невозможно было не задохнуться. Но надо было жить дальше для Лизоньки, для матери, для сына.

Богдан признал его своим. Еще пытался склеить разбившуюся на мелкие осколки чашу. Быть может, это и получилось бы. Но заартачилась сама Жанна. Она любила верзилу-спортсмена и ненавидела мужа. Дальнейшая совместная жизнь стала невозможной. Тяжело было уходить от любимой дочери. Обидно было за себя, за мать.

Они с матерью переселились на дачу. Вскоре мать умерла, а Богдан так и остался жить в этом уединенном месте. Жизнь сузилась до рамок работы, до которой приходилось добираться около часа, и скрашивалась только редкими встречами с Лизонькой. Он замкнулся в своем одиночестве, сжился с уединением и тишиной.

Страсти мирские не волновали его. Жил он тихо, спокойно и уже не мечтал об ином счастье для себя, кроме счастья стать счастливым дедом, дождаться внуков от Лизоньки и стать свидетелем ее счастливой жизни. Так и случилось. Лизе повезло с мужем. У них была крепкая семья: счастливые родители, разбойник-сынок да лапушка-дочка. И дом Ненова часто наполнялся шумом и гамом при наездах веселого семейства.

* * *

Проводив посетительницу, Ненов долго еще сидел молча, не желая разрушать атмосферу теплых воспоминаний. Затем решительно встал и, заглянув в приемную спросил:

— Домашний телефон Дымовой Дарьи записан?

— Нет, только контактный мобильный.

— Созвонись и уточни. Мне нужен именно домашний.

После разговора с детективом Даша шла медленно и никак не могла решить для себя сложный вопрос.

— Я ведь обещала ничего не скрывать от мамы. Но значит ли это, что надо рассказать ей о сегодняшнем визите в агентство? Для чего? Только растревожить? Неразумно. Правильнее будет сообщить результат поиска, каким бы он не оказался. Правда, надо будет осторожно подготовить ее к этому.

Она уже жалела, что все-таки затеяла этот процесс. Что если знакомство с родителями не принесет радости ни им, ни ей самой? Ведь столько лет они были чужими, вряд ли проснутся родственные чувства и сейчас.

Перед Алей стояла не менее сложная проблема: стоит ли рассказывать Даше о том, что она знает Ненова. Да и что она может поведать дочери? К тому же, не факт, что дочь не выбросила тот рекламный буклет.