“Мое дело – ходить на похороны и перерезать ленточки”, – сказал он бывшему коллеге-республиканцу, с которым вместе работал в Конгрессе. Его позиция трактовалась двояко: одни считали, что он притворяется старомодным, типично беззаботным вице-президентом из боязни расстроить своего начальника, а другие полагали, что он действительно такой и есть.

Кэти Уолш аппарат вице-президента казался островком спокойствия в бушующем море. За пределами Белого дома сотрудники Пенса славились своей готовностью ответить на любой звонок и умением без проблем справиться с любой задачей Западного крыла. При этом казалось, что аппарат вице-президента состоит из людей, которые действительно нравятся друг другу и привержены общей цели – окружить вице-президента как можно большей активностью.

Почти каждая речь Пенса начиналась со слов: “Я передаю привет от сорок пятого президента Соединенных Штатов Дональда Дж. Трампа…” Это приветствие в большей степени было адресовано самому Трампу, чем слушателям.

Зарекомендовав себя как весьма неинтересный человек, Пенс порой и вовсе растворялся в тени Дональда Трампа. Из аппарата Пенса почти не случалось утечек. Работавшие на вице-президента люди, как и сам Пенс, были не слишком разговорчивы.

В некотором роде он нашел способ быть младшим партнером президента, который не выносил никаких сравнений: этим способом было полное самоуничижение.

“Пенс не глуп”, – заметила Уолш.

Но в Западном крыле его считали не слишком умным. Поскольку ума ему не хватало, он был не в состоянии обеспечить хоть какой-то баланс лидерства.

Джарванку Пенс более чем устраивал. Он был едва ли не до абсурда счастлив стать вице-президентом Дональда Трампа и играть роль такого вице-президента, который не будет вызывать у Трампа раздражение. По мнению Джарванки, за благодатной безропотностью Пенса стояла его жена, Карен. В итоге он так прекрасно вжился в свою роль, что его предельная покорность начала вызывать подозрения.

Сторонники Прибуса, в число которых входила и Уолш, считали Пенса одним из немногих руководителей Западного крыла, которые действительно относились к Прибусу как к главе аппарата. На многих совещаниях Пенс казался рядовым сотрудником, верным секретарем президента.

Сторонники Бэннона презирали Пенса. “Пенс как муж из «Оззи и Харриет»[22], он не заслуживает внимания”, – сказал один из бэннонистов.

Хотя многие полагали, что он однажды может оказаться на посту президента, в нем также видели самого слабого вице-президента за много десятков лет. С организационной точки зрения, он был просто картонной фигурой, бесполезной в ежедневной работе по сдерживанию президента и стабилизации Западного крыла.

* * *

В первый месяц Уолш не могла поверить в то, что творится в Белом доме, и даже опасалась происходящего, а потому начала подумывать об увольнении. Каждый день после этого она чувствовала, как приближается момент, когда она больше не сможет этого выносить. Этот момент настал в конце марта. Уолш была настоящим профессионалом политики – ей были непостижимы вечный хаос, соперничество и недостаток сосредоточенности и заинтересованности со стороны президента.

В начале марта Уолш подошла к Кушнеру и сказала: “Просто назовите мне три вещи, на которых хочет сосредоточиться президент. Каковы три приоритетных направления работы Белого дома?”

“Да, – рассеянно ответил Кушнер, – пожалуй, нам стоит об этом поговорить”.

Двадцать третьего февраля, когда температура в Вашингтоне поднялась почти до 25 градусов, президент с самого утра стал жаловаться на перегретый Белый дом. Но в кои-то веки жалобы президента были не главной проблемой. Западное крыло вовсю занималось организацией перевозки участников Конференции консервативных политических действий, ежегодного слета активистов консервативного движения, который уже не вмещался ни в один из вашингтонских отелей, а потому переместился в отель Gaylord Resort в Национальной бухте Мэриленда. ККПД стояла на правых и правоцентристских позициях, которые не собиралась сдавать, и была равнодушна к любым консервативным поветриям, толкавшим ее еще правее. Активисты ККПД недолюбливали Трампа, считая его сомнительным консерватором, а то и вовсе шарлатаном. Консерватизм Бэннона и Брейтбарта, с точки зрения ККПД, также был экстравагантен. Уже несколько лет Брейтбарт собирал неподалеку конкурирующую конференцию, которую прозвали “Слетом неприглашенных”.

Однако в этом году Белый дом Трампа должен был господствовать на конференции, а возможно, и вести ее, и все хотели при этом присутствовать. Ожидалось, что в назначенном на второй день выступлении президент, подобно Рональду Рейгану, впервые обратится к присутствующим на конференции после прихода к власти, хотя оба Буша, опасаясь ККПД и консервативных активистов, в свое время проигнорировали конференцию.

Открывала конференцию Келлиэнн Конуэй, приехавшая на конференцию в сопровождении ассистента, двух дочерей и няни. В свиту Бэннона, который впервые официально появился на публике в президентство Трампа, входила ключевая благотворительница Трампа и спонсор Breitbart Ребекка Мерсер с юной дочерью и аристократка из Палм-Бич, благотворительница консерваторов и подруга Мерсер Элли Хэнли. (Высокомерная Хэнли, которая прежде не встречала Бэннона, заключила, что он выглядит “грязно”.)

В ходе дневного заседания у Бэннона должен был взять интервью председатель ККПД Мэтт Шлапп, не слишком обходительный человек, который всячески пытался смириться с тем, что Трамп захватил его конференцию. За несколько дней до этого Бэннон решил пригласить на интервью и Прибуса. Это был и личный жест доброй воли, и публичная демонстрация единства, которое намекало на назревающий альянс против Кушнера.

В соседней Александрии, штат Вирджиния, Ричард Спенсер – президент Института национальной политики, который порой называют “лабораторией идей белых супрематистов”, – к досаде Белого дома воспринявший избрание Трампа как личную победу, занимался организацией своей поездки на ККПД. Для него она должна была стать таким же победным маршем, как и для команды Трампа. В 2016 году Спенсер провозгласил: “Зажжем, как в 1933-м!”, имея в виду тот год, когда Гитлер пришел к власти, и вызвал немалое недовольство своим салютом “Хайль Трамп”, выкрикнутым после выборов, а затем был возведен в ранг мученика, когда в день инаугурации получил по голове от протестующего, что было увековечено на YouTube.

ККПД была основана в 1964 году, когда консервативное движение лежало в руинах после сокрушительного поражения Барри Голдуотера, и за годы упорной работы стала залогом выживания и триумфа консерваторов. Вытеснив членов Общества Джона Бёрча и правых расистов, она подхватила философские консервативные идеи Рассела Кирка и Уильяма Бакли. Со временем ККПД поддержала идею малого правительства и дерегулирование[23] Рейгана, определила свою позицию на фронтах культурных войн – стала выступать против абортов, против гей-браков, склоняться к поддержке протестантизма – и вступила в союз с консервативной прессой: сначала с правым радио, а затем и с Fox News. После этого она оказалась вовлечена в еще более сложную и масштабную дискуссию о чистоте консерватизма, проблемах синхронии и интеллектуального веса. В каком-то смысле ККПД, привлекавшая огромное количество консервативной молодежи (которую растущее число освещающих конференцию либеральных СМИ с издевкой называло аудиторией Алекса Китона[24]), была площадкой для изучения консервативного катехизиса.