Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Волошин вдруг побледнел и повернулся к Бочкину:
– Задержи того парня… Ну, который вышел нам навстречу. – Он присел на корточки возле дворника и, пощупав пульс, вдруг вскочил:
– Он жив. «Скорую», быстро. А ты, Виталя, не стой, как истукан. Уйдет ведь.
Виталий все понял и, выбежав из квартиры, помчался по улице, молясь, чтобы незнакомец не успел сесть в общественный транспорт. Тогда они его никогда не найдут.
Эх, и почему они сразу не попросили у него документы?
На его счастье, парень продолжал идти по тротуару, спрятав голову в плечи, словно хотел сделаться незаметным.
Виталий прибавил шагу и почти нагнал незнакомца, как вдруг тот, обернувшись и увидев полицейского, пустился наутек.
Бочкин кинулся следом. Что-что, а бегать этот парень умел.
Свернув в сквер, он развил приличную скорость, ловко обходя препятствия, и, может быть, скрылся бы, если бы не маленький кудрявый мальчик, выехавший на детской машинке прямо ему под ноги.
Незнакомец споткнулся и спикировал на землю. Виталий бросился на него, как коршун, и в одно мгновение скрутил беглеца.
– За что? – заканючил парень. – Я же ничего не сделал.
Виталий сунул ему под нос удостоверение:
– Капитан Бочкин. Вы задержаны.
Беглец заморгал светлыми ресницами:
– За что, гражданин начальник?
– О, гражданин, – удовлетворенно заметил качок, надевая на незнакомца наручники. – Что, уже имел дело с полицией?
– Да по малолетке, – продолжал давить на жалость парень. – Подумаешь, мотоцикл чужой угнали. Покатались и вернули бы. Так нет же, срок впаяли.
– А теперь ты решил сменить квалификацию и заделался убийцей, – процедил Виталий, поднимая скомканную старую фотографию.
Он сразу узнал на ней дворника Белова. Мужчина обнимал за плечи коренастую женщину. Рядом с ними на стульчике сидел ребенок лет шести.
– Да о чем это вы? Ничего не пойму, – незнакомец шумно выдохнул.
– Бежал зачем, если ни в чем не виновен? – капитан слегка подтолкнул его в сторону дома Белова.
– Долги у меня, – признался молодой человек. – Бандиты требуют, чтобы я немедленно все вернул. Я матери на лекарство занимал. Ну, нет у меня сейчас денег.
– Иди, разберемся, – буркнул Бочкин и помахал фотографией. – Думаю, после этого ты не станешь отрицать, что был в квартире дворника Белова.
Парень нехотя шел и все время оборачивался, будто надеялся, что кто-то спасет его, вызволит из «плена».
– Так ты кто такой будешь? – поинтересовался Бочкин, который в пылу погони забыл попросить документы.
Незнакомец сначала закусил губу, но потом махнул рукой:
– А, ладно. Все равно узнаете. Я Григорий Белов.
Виталий вытаращил глаза:
– Сын дворника, что ли?
– Да, – подтвердил парень.
Они вошли в подъезд и по чистой, ухоженной лестнице поднялись в квартиру.
Волошин и Михлютин уставились на Белова-младшего, и Виталий пояснил:
– Это сынок Белова, Гришенька.
Молодой человек испуганно озирался в поисках тела, но «Скорая», приехавшая неожиданно быстро, уже увезла пострадавшего.
– Твое счастье, он жив, – успокоил его майор. – Но для смягчения наказания необходимо чистосердечное.
Парень опустил голову и не сказал ни слова. На его хмуром лице также не читалось никаких чувств, и сыщики не поняли, радовался он, что не убил человека, или огорчался.
Виталий ловко обыскал задержанного и достал из кармана складной ножик.
– Глядите, что я нашел, – он поднес лезвие к свету, – похоже на кровь. Я бы, Гриша, на твоем месте не молчал.
Он бросил на стол орудие преступления и смятую фотографию:
– Думаю, ответ кроется в ней. Не зря же он сжимал ее в кулаке.
Григорий согнулся на стуле, опустил голову, заплакал и вдруг заговорил.
Глава 28
1365 г.
Тамерлан предполагал, что Ильяс-Ходжи не заставит их ждать, нападет раньше, чем они думали, – и не ошибся. Разведчики сообщали о движении вражеского войска на его лагерь, и Тимур дал знать Хусейну о готовящемся сражении вопреки своему желанию.
До него доходили слухи, что его так называемый брат замышляет против него что-то плохое. Кроме того, Хусейн не раз заявлял своим приближенным, что не желал бы видеть ханом Моголистана своего родственника. Однако, когда он почувствовал угрозу со стороны Ильяса-Ходжи, надвигавшегося на Мавераннахр, тотчас оповестил брата, что готов выступить вместе с ним. Войско Тимура здорово пополнилось за последнее время, и это тоже пугало Хусейна. Правда, сейчас это было ему на руку, и оба эмира выступили к Сырдарье, где расположился Ильяс-Ходжи. К ним присоединились и другие эмиры, очень храбрые, почти не уступавшие его нукерам, которых он недавно стал именовать богадурами, и Тамерлан предложил разделить войско пополам.
– Этого не следует делать, – пробурчал Хусейн. – По слухам, воинов Ильяса-Ходжи гораздо больше, чем нас.
Тимур дернулся, перенес тяжесть тела на больную ногу и скривился от боли:
– Ты возражаешь? Может быть, обратимся к другим эмирам и будем действовать так, как решит большинство?
Тучный – он еще больше поправился за последнее время – родственник чмокнул толстыми красными губами:
– Ну, если ты так считаешь…
– Да, я так считаю. – Тамерлан сжал рукоятку сабли, и ему показалось, что жемчужина наполняет его тело силой и энергией.
Хусейн посмотрел на искалеченную руку брата, любовно поглаживавшую лезвие оружия, и презрительно усмехнулся. Тимур носился со своей саблей, как с писаной торбой, верил в ее волшебную силу. А впрочем…
Мысль, внезапно пришедшая в голову, словно толкнула его в грудь, выжала капли пота на лбу. Тимур не был так глуп, чтобы