— Ты тоже над нами издевался, — Лисс улыбнулась, сверкнув ямочкой на подбородке. — Мэтт, помнишь, как он в Аризоне подложил мне кактусы в постель? Я на них наступила и вопила так, что от фургонов со слонами было слышно. Мне пришлось идти спать к Мэтту, а Люсия задала мне взбучку. Мы так и не смогли вытащить из матраса все колючки. И из пяток я их выдергивала до конца сезона.

— Людям, которые превозносят ценности большой семьи, надо попутешествовать с оравой подростков, — оставив колесо на полу, Анжело осторожно положил паяльник на камин и достал сигареты. — Да они и маленькими были хороши.

Вечно притаскивали странных котят и лягушек. А сама Лисс вела себя неплохо…

Разве что таскала у меня сигареты или наедалась банановым сплитом между представлениями, а потом не влезала в трико…

— Да ни в жизни! Не было такого! Анжело, я тебя убью…

— Но когда они все трое вошли в подростковый возраст… Господи, я не мог дождаться представлений, потому что хоть там вы вели себя прилично. И когда вы все собирались на аппарате, я, по крайней мере, знал, где вы.

Марио, отложив в сторону карточку «Шанс», улыбнулся Томми.

— Мы тогда гастролировали с шоу Кэри-Кэрмайкла, и Люсия ездила с нами, чтобы присматривать за Лисс.

— О да, она присматривала, — фыркнул Анжело. — Знаете, кто бегал за детьми, когда их уже не надо было выкармливать? Дядя Анжело, вот кто!

Люсия пожала плечами.

— Ну, ты же любишь детей. Никогда не слышала, чтобы ты жаловался.

— Можно подумать, меня бы кто-нибудь послушал, — Анжело снова взялся за паяльник.

— Люсия была замечательным администратором, — открыл глаза Папаша Тони. — Лучшим, чем я. Никогда бы не поверил, что женщина может руководить лучше мужчины. Если бы я мог уговорить тебя снова отправиться с нами в тур, дорогая Люсия!

— Хватит с меня, — Люсия качнула головой, показывая доселе скрытую ямочку на подбородке — такую же, как у дочери. — Мне и здесь неплохо. Что хорошего в том, чтобы иметь детей, так это возможность избавиться от них, когда они подрастут и начнут сами о себе заботиться.

— Вдовствующая королева, — усмехнулся Джо, откладывая журнал. — Папаша, помните, как она врезала униформисту?

Папаша Тони с хохотом запрокинул голову, а Люсия прикрыла лицо.

— Надо было мне на каждом преставлении выходить из себя, как Барни Парриш.

Может, тогда они забыли бы о том единственном случае. Стоило разок не сдержаться — и все, цирковая легенда.

— Расскажите! — попросил Клэй. — Я никогда не слышал этого. Папа, расскажи нам!

Люсия задумчиво потерла висок.

— Смотрите, у меня до сих пор здесь шрам, — она повернула голову, давая детям рассмотреть узкую белую полоску, уходящую под волосы. — Да, Джо, расскажи им.

Даже Стелла оторвалась от работы, а Томми с любопытством смотрел, как царственная Люсия, склонившись над куском сатина, краснеет, как девочка.

— Дело было в Денвере… — начал Джо. — До рождения Лисс или после?

— После, — сказал Папаша Тони. — Люсия уже три месяца как работала.

— Ну, в том году мы заканчивали номер трюком, который называли «тройной уход». Я был на мостике, Мэттью — Мэтт-старший — в ловиторке. Потом Люсия шагала с мостика, кувыркалась вокруг перекладины… Она очень красиво это делала, когда хотела. Затем, на такой высоте, что все ахали, вращалась вместе с трапецией и ныряла вниз. В этот самый момент мы с Мэттом тоже прыгали, и все разом ударялись об сетку. Есть что-то такое в зрелище трех падающих тел, от чего зрители кричат, даже ясно видя страховку.

— Помню этот трюк. Вы и детей учили, когда Мэтт — Мэтт-младший — еще ловил, а Джонни учился летать, — сказал Анжело.

Лисс скорчила гримасу.

— А, тот… Тихий ужас. Мы вечно все перепутывались. Падали друг на друга и ходили с синяками и разбитыми носами. А потом я сломала Джонни палец, и Лулу больше не заставляла нас его делать — от греха подальше.

— Трюк не для любителей, — согласился Джо. — В общем, в Денвере униформист плохо закрепил один из канатов, и когда Лулу упала в сетку, проклятая штуковина оторвалась и хлестнула ее по лицу. Раскроила скулу до кости и обрушила весь угол сети. Лулу выкатилась прямо на манеж. Мы с Мэттом схватились за тросы, а она выпала.

— Ее оглушило, на ногах не удержалась, — добавил Анжело, — так что сделала четыре кувырка, встала прямо на ноги и поклонилась. Публика решила, что так было задумано, и устроила ей овации.

Люсия спрятала лицо в ладонях, смех рвался сквозь пальцы.

— А потом она увидела того униформиста. И вот наша милая леди, девушка, про которую говорили, что она единственный в мире гимнаст без склочного нрава, вышла из себя. Обозвала его…

— Джо, — слабо выговорила Люсия, — если ты сейчас повторишь это слово, то расстанешься с пятью центами. К тому же дети все равно не знают итальянский так хорошо… Надеюсь.

— Хм, так вот, она во весь голос обозвала его грязным словом и врезала ему в челюсть. А в те дни, поверьте, силушка у нашей девочки была знатная. Отправила его поваляться на опилках, а потом стояла, с кровью, текущей по лицу… и пинала его ногами!

Дэйви на коленях Джо сел и сонно произнес:

— Лулу?

Люсия поспешно отложила вышивку и взяла внука на руки.

— Да, Лулу, — сдавленно подтвердила она. — В кои-то веки номер имел по-настоящему драматическую развязку. Лучше было только один раз, Джо. Когда нам обоим перепало…

И вдруг, во внезапно наступившей напряженной тишине, все поняли, что яркие глаза Люсии блестят от слез, и голос прерывается вовсе не от смеха.

Торопливо подняв Дэйви перед собой, она повернулась.

— Лисс, дорогая, ты почти такая же плохая мать, как я. Дэйви давно пора спать. Продолжайте