уступить какому-нибудь гипотетическому будущему мужу. Эгоистично? Да. Но мог же он за всю свою жизнь пожелать что-то и для себя... Многие люди считали магов самоуверенными эгоистами, но на самом деле вся их жизнь была служением во благо королевства. Кто-то конечно не забывал и о себе, но Лерн, оглядываясь назад, с трудом вспоминал, когда в последний раз делал что-то для себя. И даже его решение — жениться на Вивьен. В тот момент он думал больше о ней, нежели о себе. Ведь ни на что в этом браке он не надеялся.

Вивьен спросила — скучает ли он по столице. И он не стал ей говорить о том, что почти каждый день получал письма из столицы от знакомых и друзей. Но все его ответные послания были немногословны. Да и что ему было обсуждать с теми, кто и не задумывался о смерти? А маги всегда жили одним днем. Правда и смерть приходила чаще всего к ним в одно мгновение — неожиданно, а не проклятием ведьмы.

Лерн так и не лег спать в эту ночь, насмешливо подумав, что когда-то он бодрствовал и по несколько суток без сна, когда приходилось сражаться с отступниками и осаждать Голенейм — город из скал. А сейчас он порой ощущал такую усталость, что мог задремать в кресле в кабинете. И каждое такое проявление слабости злило его и вызывало глухое возмущение.

Вытянув больную ногу, он устроился прямо на мраморной плитке на балконе, облокотившись спиной о перила. Он запрокинул голову и посмотрел на звезды. Их было так много — тысячи и миллионы. И хотя он знал названия сотен созвездий и звезд, он никогда не смотрел на них, запрокинув голову, удивляясь их приглушенному свету и тому ощущению покоя, что они дарили.

Он не любовался окружающим миром, как маленькая босоногая девушка, собирающая ракушки и камни. И от которой он сегодня потребовал того, что она не могла дать ему по собственной воле, а он не желал взять против ее воли. Дурацкая просьба обращаться к нему по имени. Ведь он дал ей обещание, а сам все время только и искал обходные пути его нарушить. Чего же стоило тогда его слово?

Поэтому, как только рассвело, он направился в комнату Вивьен, чтобы успокоить ее, а еще лучше разрешить сегодня отправиться ей в обитель и к этому мэтру Оберу одной. Он собирался сослаться на дела и не отвеченные письма, чтобы избежать и завтрак в ее компании. Пусть ощутит свободу, решил он, а то он и впрямь запер ее в замке, как тюремщик.

Когда после стука в дверь, Вивьен не ответила, он только вздохнул, подумав, что она и сама не желает его видеть.

— Я не займу у вас много времени... Вивьен, нам надо поговорить.

Но ответом ему была многозначительная тишина.

И чувство вины вновь заглушила злость. Он распахнул двери, чтобы потребовать не игнорировать его, но слова не сорвались с уст. В спальне никого не было, а кровать была застелена идеально. Будто на ней никто и не спал. Лерн прошел к двери ванной, вновь постучал, а потом распахнул и эту дверь. Он нахмурился от неприятной мысли, которая пришла ему в голову — Вивьен сбежала.

— Дурак, — и в этот раз злость была направлена уже на самого себя. А потом его взгляд упал на цветок на тумбочки у кровати. Она не выбросила его, а положила на шелковый платок. И злость сразу улетучилась, а на сердце потеплело.

С лестницы он почти сбежал вниз, не ощутив даже боли в ноге. Поймал первого попавшегося слугу.

— Ты видел госпожу?

— Нет, ваша св...

— Экипаж сегодня выезжал?

— Я сейчас выясню, ваш...

Лерн, не отвечая слуге, сам выбежал во двор. Он бросил один взгляд на ворота, которые сегодня еще никто не открывал, а значит Вивьен замок не покидала. А затем новое предположение заставило его вернуться в замок, в библиотеку.

Она спала вновь в кресле, свернувшись калачиком. Прическа во сне растрепалась и волосы тяжелой волной упали ей на грудь. Книга сказок лежала на полу.

Лерн сделал несколько шагов вперед и присел на корточки. И хотя ему хотелось зашвырнуть эту книгу в самое темное место библиотеки, он просто положил ее на стол. Затем протянул руку, но не стал прикасаться к ней, устало присев в соседнее кресло.

— Вивьен, — позвал он.

Она почти сразу проснулась, распахнула глаза, будто ждала, когда он позовет ее.

И в ее глазах отразилось не разочарование, а непонимание. Но и оно почти сразу исчезло. Теперь в ее глазах промелькнуло беспокойство.

— Вы заснули в библиотеке, — озвучил он и так понятный факт.

— Я... — Вивьен запнулась, посмотрев на книгу.

— В следующий раз все-таки поднимитесь к себе.

— Хорошо, — прошептала она в ответ.

— Я хотел сказать, что не смогу сегодня сопровождать вас, но после завтрака вас будет ждать экипаж, кучер отвезет вас туда, куда вы прикажете.

— А почему... — Вивьен опустила взгляд, затем закусила губу. — Я напишу мэтру Оберу, что мы сегодня не навестим его.

— Вы и без меня обсудите с ним проект нового отделения госпиталя. А я договорюсь с градоначальником и о покупке земли и о других деталях.

Вивьен продолжала молчать, довольно долго.

— Я... я вчера вас чем-то обидела... Лерн?

Она еще накануне была уверена, что никогда не осмелится обратиться к нему по имени. Но сейчас ей показалось это такой малостью, чтобы вернуть вновь легкость в их общение, что имя вырвалось даже помимо ее воли.

Но, если вчера герцог сам потребовал так называть себя, сейчас он прикрыл глаза, будто от боли. И Вивьен, которая внимательно следила за ним, подумала, что возможно причина и не в их размолвке, а просто в его боле в ноге, которая мучила его еще в первую их встречу. Не отдавая отчета в следующих своих действиях, она опустилась на колени перед его креслом.

— Мэтр