И снова от нелепости происходящего у меня пропал дар речи.

— Но это же бессмыслица какая-то, — сумела пролепетать я вслух. — Ты планируешь удерживать меня насильно?

— Обсудим наедине, — произнес муж нетерпящим возражений тоном и вновь обратился к отцу. — Из банка доложили, что из сокровищницы моего рода была совершена кража. Вы случаем не в курсе, что именно было украдено?

Николас спрашивал таким провокационным тоном, будто ему уже все было известно. Неужели на что-то намекал? На этот раз возмущение не позволило мне смолчать. Речь шла не о ком-то, а моем родном отце! Бедный папа от такого известия даже пошел красными пятнами. А он уже давно был не молод.

— Хочешь сказать, что это сделал он? Ты в самом деле сейчас обвиняешь моего отца? С чего ты это вообще взял?

Не отрывая пристального взгляда от лица папы, Николас медленно проговорил:

— С того, что было украдено зеркало Петара.

Глава 19

Итак, меня снова похитил дракон. Или, с учетом Георга вернее будет сказать, драконы.

Но это уже даже было не смешно! В этот раз мне хотя бы номинального выбора не дали. Просто сграбастали и увезли, не спрашивая моего мнения.

Николас был всерьез намерен не разводиться. Точно так же, как в случае с разводом, дракон не слушал ничьих желаний и делал, что угодно, только бы достичь своей цели. Но теперь его планы переменились.

Он, видите ли, передумал!

И был твердолобо уверен, что я передумала тоже. А я вообще-то почти не думала! Кто-то дал мне время на подумать? Я перманентно пребывала в глубоком шоке. Действия окружающих в отношении меня потрясали до глубины души.

Папа вот решил, что мне надо разводиться «вот прям сейчас» и повез в цитадель. Николас решил, что разводиться больше не хочет, и запер меня в своем доме. Я чувствовала себя каким-то безвольным объектом чужих планов и целей. И меня жутко бесило, что я почти ничего не могла им противопоставить.

В этом мире я — жена дракона, добровольно надевшая брачный браслет. А значит место мое было возле мужа. Никто даже пальцем не шевельнет ради того, чтобы изменить это положение дел. И теперь до меня дошла одна неприятная истина.

Главным аргументом для цитадели являлось именно желание мужчины развестись. А о каком-либо равноправии тут и речи не было. Вот не зря меня с самого начала напрягали их традиции с паранджой и вуалью на лицо. Был ли у женщин голос?

После того, как возле цитадели Николас сообщил новость о краже, я было испугалась, что нас с папой арестуют в подозрении о грабеже. Но драконы привезли нас к Николасу в дом. Вот только с отцом нас разлучили. Но самое удивительное, что папа, узнав, куда нас везут, вообще не стал сопротивляться. Даже не препирался! Будто его полностью устраивал такой сценарий.

В отличие от меня!

Пусть меня лично никто не обвинял в краже и не заключал под стражу, но даже будучи запертой в самой роскошной из виданных мною комнате, я чувствовала себя в клетке.

Меня все здесь бесило и раздражало. С психу разбросала и потопталась на купленных мне нарядах. Раскидала подушки по комнате. Сдернула шторы. А принесенный мне обед выкинула в окно. Понятия не имела откуда во мне было столько энергии и злости, но я уже больше не могла сдерживаться. Довели!

В состоянии очередного приступа ярости, когда я решила с помощью вилки методично нацарапать на сервировочном столике слова «Николас дурак» — и это я еще довольно мягко! — за моей спиной открылась дверь, являя мужа собственной персоной.

Бесстрастно оглядев результаты учиненного мной беспорядка, Николас остановил нечитаемый взгляд на мне, и буднично уточнил:

— Решила сделать перестановку?

В нормальных обстоятельствах я бы оценила его попытку свести все к шутке, однако это был не тот случай.

Мрачно зыркнув на него через плечо, я демонстративно молча вернулась к своему занятию. Осталось вывести всего две буквы.

Не получив от меня какой-либо реакции, Николас подошел ко мне со спины и склонившись над моим плечом, прочитал нацарапанную на столике фразу.

— «Николас дур»? — поинтересовался хмуро.

— Я не закончила, — сообщила сухо и застыла, остро ощущая близость его тела в паре сантиметров от моего.

Повисла минутная тишина.

— Ксюша, — начал было Николас, опуская горячие ладони на мои плечи, но я тут же подскочила со своего места и враждебно уставилась в лицо мужа.

— Зачем ты это делаешь? Держишь меня здесь взаперти и не даешь поговорить с папой! Где он сейчас? У тебя вообще есть какие-то доказательства?

— Есть доказательство того, что твой отец желал заполучить зеркало. И кое-какие подозрения в том, для чего оно ему нужно, — холодно ответил Ник.

Я вся обмерла от ужаса.

Папа говорил, что из-за какой-то неприятной ситуации в прошлом, ему пришлось сбежать из этого мира. А заодно и сменить внешность. Что если все это как-то связано и с прошлым Николаса? Может этим и объяснялась неприязнь папы к дракону? И страх за меня?

А знал ли муж о тайном ключе на моей ладони? Хороший вопрос.

— Насчет причины, почему я, выражаясь твоими словами, держу тебя здесь взаперти…

— Это не мои слова, это факт, — возразила я и напряженно застыла в ожидании продолжения.

Николас тяжело вздохнул и посмотрел на меня так, будто смиренно принимал участь быть моим мужем.

— Факт так факт, — услужливо произнес он, но тут же испортил весь эффект следующей фразой. — Будь по-твоему.

Я стойко проигнорировала его ехидное замечание. Больше всего меня волновало, что Ник скажет дальше.

Он вдруг взял меня за левую руку, переплел наши пальцы и поднес к своей груди. Неожиданно нежный жест спутал мне все планы по изображению холодной жены. Я робко замерла, задержав дыхание и не решаясь взглянуть на Николаса. А тот, нагло воспользовавшись моим замешательством, не стал терять времени даром и наклонил голову, потянувшись за поцелуем.

В последний момент я отмерла и отвернулась. Горячие мужские губы скользнули по щеке и переместились к уху.

— Я оберегаю тебя, — хрипло зашептал Ник, — и действую в твоих интересах.

— Моих интересах? — фыркнула я, но не очень убедительно.

Горячий шепот мужа и его прикосновения вызывали трепет и приятную дрожь в теле. И старательно отключали возможность нормально соображать.

Оберегает меня? Звучало двояко. В смысле, бережет как самое ценное сокровище? Или охраняет от кого-то извне? Как-то мне слабо верилось во вновь вспыхнувшее чувство у бывшего. Или уже нынешнего? Как-то в последнее время все совсем запуталось.

— Что ты хочешь