Исполняющий обязанности стоял на пороге и слушал.

— Воронина! — Саша перевел взгляд на процедурную медсестру. — Действует ли хлор на вирус Эбола?

— Действует! — бодро ответила Воронина.

— А помогает ли обработка рук мылом?

— Помогает!

Ученицы быстро привыкли к Сашиной манере задавать вопросы и знали, что правильным ответом всегда будет утвердительный.

Михаил Семенович тихо закрыл дверь. Можно было не сомневаться в том, что занятие ему понравилось. В противном случае он бы встрял с замечаниями.

Ординатор Пряников старался изо всех сил… Именно так и занимаются саботажем умные люди — изображают усердие и делают правильно все, кроме самого главного. Саша прекрасно знал, что у среднего и младшего медперсонала проверяющие в первую очередь спрашивают про дезинфицирующую обработку, причем спрашивают детально, интересуются концентрацией растворов, временем выдержки, графиком обработки. Никто никогда не спросит: «Действует ли хлор на вирус Эбола?». Нет, это слишком просто! В реальности проверяющие скажут: «Вам только что сообщили из лаборатории, что у одного из лежащих в пятой палате выявлен вирус Эбола. Ваши действия?». И изволь-ка подробно рассказать, что, как и в какой последовательности ты станешь делать. Кому передашь информацию? Какие защитные средства станешь использовать? Чем станешь обрабатывать полы? Куда должен испражняться больной и что дальше с его испражнениями нужно делать?..

В маминой больнице одна из заведующих отделениями лишилась своей должности из-за одного-единственного неверного ответа постовой медсестры. Проверяющий спросил, как нужно обрабатывать испражнения холерного больного.

— Кипячением! — ответила дура. — В течение часа!

Услышав такой ответ в инфекционной больнице, где персоналу полагается «быть в теме», комиссия написала разгромный акт. Сашина мама и главный врач получили по выговору, а заведующей отделением пришлось уйти.

— Вот где мозги у человека?! — возмущалась мама. — Ну как можно придумать такое?!

Однако же вот — придумала и сказала. Саша не мог надеяться на то, что кто-то из его учениц ляпнет нечто подобное и уж тем более не учил их таким абсурдным глупостям. Не хватало еще, чтобы на вопрос: «Откуда вы это взяли?», они ответили бы: «От Александра Михайловича». Тоньше, тоньше надо работать! Процентный состав дезинфицирующих растворов, время выдержки и прочие важные сведения Саша проговаривал бегло и не полностью, а вот несущественное разбирал обстоятельно. Минутные визиты хлопотливой Нины Давыдовны не могли помешать осуществлению Сашиного плана. Тем более, что при ее появлении Саша сразу же переключался на обсуждение чего-то безусловно полезного.

Ученицы радовали его невероятно. Ну ладно еще санитарки и буфетчицы, темные женщины с незаконченным средним образованием и предельно ограниченным кругозором. Но уж медсестрам полагалось быть поумнее, особенно — молодым, которые составляли в отделении большинство (поговаривали, что Максим Семенович предпочитает молодых медсестер не только за их деловые качества, но и за кое-что другое). Однако же медсестры тоже не блистали умом и не тянулись к знаниям. Те, кто должен был работать в день икс, хотя бы проявляли на занятиях минимальную активность. Остальные просто отсиживали положенное время. И это несмотря на строгий начальственный наказ учиться всем. Мало ли какие изменения могут произойти в графике? Дата проверки тоже может измениться. Случалось, что назначали один день, а приходили на следующий или же днем раньше, чтобы застать врасплох.

Накануне дня икс, в пятницу, Саша устроил своим ученицам экзамен. Объявил, что все, кто не работает в этот день, должны явиться для проверки знаний (разумеется, никто не пришел) и пригласил в экзаменационную комиссию Максима Семеновича с Ниной Давыдовной.

Саша прекрасно знал, что Максим Семенович не придет, потому что каждую пятницу в два часа главный врач проводил оперативки со своими заместителями и заведующими отделениями. На этих оперативках обсуждались итоги рабочей недели и раздавалось «всем сестрам по серьгам». Разумеется, исполняющий обязанности заведующего отделением не мог пренебречь столь важным совещанием ради какого-то там экзамена.

От Нины Давыдовны, которая явилась на экзамен, Саша избавился очень изящно.

— Наш экзамен будет не простой проверкой знаний, а продолжением учебного процесса! — объявил он. — Мы станем не только слушать ответы, но будем дополнять и обсуждать их. Очень хорошо, что сегодня смогла прийти Нина Давыдовна. Ее знания и ее опыт очень нам пригодятся!

Разумеется, Нина Давыдовна испугалась, что она может ненароком уронить свой начальственный авторитет. Вдруг ляпнет что-то не то, а Пряников ее поправит… А ляпнуть она вполне могла и в глубине души прекрасно знала цену своим знаниям. Поэтому тут же «вспомнила», что ее вызывала к себе главная медсестра, и ушла.

С экзаменом Саша управился за четверть часа. В течение десяти минут выслушивал невнятное блеяние своих учениц, а затем пять минут хвалил их за старательность. В общем, расстались довольные друг другом. Довольнее всех был Саша, сумевший полностью осуществить задуманное. Теперь ему оставалось положиться на волю случая. Саша сильно надеялся, что его труды не пропадут даром, что комиссия, проверяющая готовность больницы к борьбе с особо опасными инфекциями, не пройдет мимо кардиологического отделения. Надежды надеждами, но риск все же присутствовал, потому что в крупных больницах проверки чаще всего проводятся выборочно, а не сплошняком. Все подряд проверяют лишь в том случае, когда ищут серьезный повод для снятия главного врача.

Видимо, умнице Фортуне надоело стоять к Саше спиной. Она повернулась к нему лицом, да еще и улыбнулась в придачу. Кардиологическое отделение не только подверглось проверке, но и подверглось первым, а «первенца» всегда трясут не по-детски, потому что проверяющие полны сил.

Сначала была игра «У пациента вашего отделения обнаружили холеру». Игра провалилась, потому что доктор Цорохова и постовые медсестры облажались по полной программе. Цорохова ляпнула, что она переведет соседей холерного больного в другие палаты, чего категорически нельзя делать, это все равно, что тушить пожар бензином. Постовые медсестры не смогли правильно «расписать» уборку в холерной палате и не знали, что следует делать с постельным бельем и матрасом холерного больного. На вопрос: «Что вы станете делать с судном, в котором находятся испражнения холерного больного» медсестра Ухналева ответила, не моргнув глазом: «Вылью в унитаз, куда же еще дерьмо девать?».

— Если бы все это происходило бы на самом деле, то вы бы устроили в Москве эпидемию холеры! — сказал Главный Проверяющий. — Врач соседей холерного больного по другим палатам распихивает, медсестра вибрионы в канализацию запускает… Кстати, а как вы станете обрабатывать посуду, из которой ел холерный больной?

Вопрос был обращен к буфетчице Бакунович.

— Кипятком обдам, а потом с мылом вымою! — ответила та.

— Ну что ты такое несешь! — попыталась было вмешаться Нина Давыдовна, но Главный Проверяющий остановил ее взмахом руки.