Мысли о Лиле никак не покидали меня. Она действительно ходила в его кружок? Тоже была сноходцем? Он глупо так проговорился? Нет. Это бред. Ей все это было чуждо. Может быть, у неё была там какая-то цель? В этом кружке.

Получить место в экспедиции, получить протекцию от Фадина. Может быть, там был другой мужчина? Может быть просто ради смеха или убить время.

Я был готов поверить во что угодно, но только не в серьезность ее намерений в изучении подобных вопросов. Она была слишком умна для таких вещей. Чтобы так просто попасться в паутину Фадина-паука.

Может он просто врал мне? Может это я слишком глуп, что купился на это? Ему удалось поселить в моей груди огонек сомнения. Липкий и мерзкий. Пусть мне пыль в глаза, но ради чего? Он как-то причастен к тому, что произошло с ней?

Пол дня пробродив по кораблю, после нашего с ним разговора я вернулся в каюту. До прилета остались считанные дни. Всех вокруг подогревало колкое нетерпение. Побыстрее выбраться отсюда на свежий воздух.

В остальном ничего не менялось. Не было и ни дня, ни ночи. Вечный вечер в окружении ночного света. От этого дни сливались в один сплошной алкогольный трип. Моменты бодрствования были похоже больше на вспышки ясности на следующий день, после пьянки. Выхватывающие из мрака и забытья неясные куски жизни.

Проворочавшись в кровати довольно долго, я провалился в рваный болезненный сон. Блуждал где-то на его поверхности среди странный мыслей и ярких вспышек. Постоянно просыпался. Ворочался. Мое тело всячески сопротивлялось. Даже знакомая убаюкивающая дрожь корабля не помогала. Проснулся разбитым.

Первое что я увидел, открыв глаза, было уже знакомое лицо в серебряной диадеме.

Больше не было ничего. От каюты ничего не осталось. Вокруг меня простирался, только бесконечный мягкий ковер из перьев. Позади меня светился тускло полоской света ночник.

Мифиида сидела у подножия кровати. Высунув голову из ковра перьев. Она смотрела на меня пристально, чуть светилась изнутри белый холодным светом. Черные глаза, тонкие черные вздернутые брови. Худое девичье лицо.

Впервые мне удалось ее рассмотреть. Так близко и так долго. Черные локоны вьются из-под диадемы. Пахнет свежестью, полевыми цветами и травами, бегом далеких волн она видится, ласковым ветром. Укутанным в кокон ее крыл, мне стало вдруг спокойно и безмятежно.

Я приподнялся на локтях и долго смотрел на нее, пытаясь получше рассмотреть этот странный фантом. Эту странную и такую красивую мысль. Мне даже на секунду подумалось написать какое-то исследование о фантомах, по прилету. Она смотрела на меня не моргая. С озорством и интересом. Будто любопытная птичка. Ожидая, что я буду делать дальше.

Мне кажется, она даже улыбалась легонько.

Мне захотелось дотронуться до нее. Хоть на миг, чтобы почувствовать ее реальность. Реальность этой мысли. Понять, что она действительно тут. Я резко дернулся к ней, пытаясь пальцем коснуться ее лица. В последний момент чуть отшатнулась назад и замерла, шелестя крыльями. Уронив на одеяло черное перышко.

Мой палец замер в сантиметре от её лица. Несколько мгновений мы сидели так и смотрели друг на друга.

— Назойливая мысль. — сказал я.

Она улыбнулась в ответ.

Тогда я рывком попытался преодолеть это расстояние. Ожидая всей душой, что она растворится, пропадет как отражение на воде и вернет мне ткань реальности.

Но мой палец уткнулся в её щеку. Оставив красный след. На мгновение я почувствовал тепло её кожи. Гладкой, чистой, молочной будто бумажной.

Мифиида удивилась. Вспыхнула румянцем.

Ужас охватил все мое естество. Я захотел закричать и бежать прочь. Но прежде, чем успел что-либо предпринять, тонкая белая ручка показалась из-под крыльев, легко и непринужденно, и отвесила мне увесистый щелбан.

Ощущение было такое, будто меня ударили молотом. Мгновенно я провалился в сон и без чувств рухнул на подушку.

Проснулся свежим, отдохнувшим и полным сил. Без единой мысли в голове. Так сладко я давно не спал.

На корабле, кажется, уже был вечер следующего дня. Лениво собравшись, еще пребывая в сладкой неге, после хорошего сна, я отправился в ресторан и, с удивлением, не нашел там Фадина-паука. Перекусил тем, что было и отправился в свой ежедневный обход корабля. Стараясь никому не попасться на глаза.

Маршрут мой со временем устаканился, теперь он расходился кругами вокруг отсека с Лилей. Невзначай как-то, я бродил оказывается по неведомой орбите вокруг нее. То удаляясь, то приближаясь. То вновь уходя. Как закошмаренный планетоид, которого швыряли по системе газовые гиганты.

Одно время я даже пытался сломать это движение. Остаться в каюту к людям и коротать там дни полета, как положено. Как того требуют правила нашего клуба путешественников.

Но сделать этого не смог. Стоило мне остаться в каюте чуть дольше обычно, как гонимый чувством дискомфорта и тревоги я срывался с места, возвращаясь на свою траекторию. Пытаясь выходить все кипящие во мне чувства. Примерится с аккрециозией.

На лестнице, перед гостиной я увидел в проходе долговязую тень Фадина-паука. Что пробирался неспешно по отсеку, по-видимому, в сторону ресторана. За собой оставляя запах сигаретного дыма, как большой механический паук на шести лапах.

Я немого задержался перед зеркалом, чтобы разминуться с ним. И чтобы не быть подозрительным, на случай если меня обнаружат, начал изучать себя в нём, ожидая пока о его уходе не возвестят мне закрывающиеся двери соседнего отсека.

На лбу у меня появилась вмятина, в двух сантиметрах над бровью. Небольшая, округлая, чуть меньше сантиметра в диаметре. Ровно там куда щелкнула меня Мифиида. Я крутился перед зеркалом под светом фотосферы как только мог, под всеми возможными углами, рассматривая этот отпечаток.

Трогал, нажимал на него. Под кожей, более толстой в этом месте, череп тоже был вмят, словно пластилиновый. Отчетлива легкая впадинка читалась в прикосновении.

Не помню, чтобы когда-нибудь ударялся этим местом.

— Так всегда было? — спросил я отражение.

Пытался перебрать в голове воспоминания, но ничего не нашел. Будто бы и вправду получит от нее. Или быть может она всегда тут была, просто я не замечал?

— Какая тяжелая, навязчивая и болючая мысль. — сказал я себе.

Отражение мое скривилось, подтверждая эти слова.

Мне вспомнилось её искреннее удивление, когда я её коснулся. Красивая, красивая мысль. Вот что было главное. А это значит, что чувство меня мучащее было истинным. Вряд ли иллюзия или глупость, перелившись и став фантомом выглядела бы вот так.

Слишком красивой и утонченной.

Пустота что всегда с тобой. Всегда доступна к созерцанию, но стоит её коснуться, что получишь в ответ. Да