— Похоже на то, ваше величество. Сарабиан нахмурился.

— Хотел бы я знать, что такого было написано воригинале, что они предпочли это скрыть?

— Понятия не имею, ваше величество, но что-то там несомненнобыло. — Стрейджен просматривал папку. — Этот Чальба не поднимался, алетел по служебной лестнице. Похоже, его повышали в должности всякий раз, когдаон попадался на глаза.

— Такое делается обычно для близкого друга, —задумчиво проговорил Оскайн, — или же… родственника.

Сарабиан едва заметно усмехнулся.

— Что верно, то верно. Твой брат Итайн движется отодной должности к другой не менее стремительно. Оскайн скорчил гримасу.

— Я тут ни при чем, ваше величество. Итайн не состоит вштате министерства иностранных дел. Я привлекаю его к службе только по самымважным делам, и всякий раз он ухитряется вытребовать у меня повышение. Я быпредпочел вовсе не иметь с ним дела, но он такой блестящий дипломат, что у меняпопросту нет другого выхода. Мой младший брат весьма опасный конкурент, и я неудивился бы, узнав, что он метит на мое место.

— Эта фальшивка, которую обнаружил Стрейджен, можетстать неплохой отправной точкой для наших поисков, — задумчиво сказалКааладор. Кааладор частенько перепрыгивал от простонародного говора кнормальной речи, как лягушка с кочки на кочку. — Если Колата прихватил ссобой в министерство свору друзей и родственников, не будет ли разумнозаключить, что именно им он в первую очередь доверится?

— Пожалуй, что так, — согласился Стрейджен, —и по датам на документах мы сможем определить, кто именно ходит у него взакадычных друзьях — таких, с которыми он решился бы поделиться, когда сделалсвоим досугом государственную измену. Я так думаю, что всякий, чье назначениесовпало с назначением Колаты на пост министра, наверняка замешан в заговоре.

— Это которые еще живехоньки, — вставилКааладор. — Уж коли тебя пригласят поиграть с дружками-приятелями взаговор, а ты заупрямишься, дак будь ты хотя б о двух башках, долго непроживешь.

— Можно мне сказать, ваше величество? — робкообратилась к Элане Алиэн.

— Конечно, дорогая.

Девушка держала в руках одну из папок.

— Бумага с годами всегда желтеет, а чернилавыцветают? — спросила она едва слышно.

— Так оно и есть, дитя мое, — рассмеялсяСарабиан, — и это сводит с ума библиотекарей.

— И если где-то в этих стопках бумаги было написано то,что люди из министерства нутряных дел хотели… Оскайн вдруг разразилсяоглушительным хохотом. Алиэн вспыхнула и опустила голову.

— Я такая глупая, — пробормотала она совсемтихо. — Прошу прощения, что вмешалась в разговор.

— Это заведение, Алиэн, называется «министерствовнутренних дел», — мягко пояснила Мелидира.

— Я предпочел бы ее термин, — подвывая от смеха,сообщил Оскайн.

— Можно мне уйти, ваше величество? — спросилаАлиэн с пылающим от унижения лицом.

— Конечно, дорогая, — сочувственно сказала Элана.

— Погоди, Элана, — вмешался Сарабиан. —Подойди ко мне, дитя мое, — сказал он Алиэн.

Та робко подошла к его креслу и присела в неловкомреверансе.

— Что угодно вашему величеству? — спросила онаедва слышно.

— Не обращай внимания на Оскайна, — дружескисказал он. — Чувство юмора иногда берет в нем верх над вежливостью. Такчто же ты хотела нам сказать?

— Это глупость, ваше величество. Я всего лишь неученаядевушка. Мне вообще не нужно было подавать голос.

— Алиэн, — очень мягко сказал Сарабиан, —ведь это ты предложила нам вынести все документы из министерств и рассыпать ихпо лужайкам, и эта идея оказалась просто замечательной. Не знаю, как другие, ноя выслушаю все, что бы ты ни захотела сказать. Прошу тебя, продолжай.

— В общем, так, ваше величество, — сказала она,краснея еще гуще, — как я поняла то, что сказал милорд Стрейджен, эти людихотели спрятать то, что они написали, а потому сделали новые бумаги и положилиих на место тех, которые решили спрятать от нас.

— Да, судя по всему, они именно так и поступили.

— Ну что ж, если новая бумага — белая, а старая —желтая, не значит ли это, что, если у кого-то в папке белые бумаги перемешалисьс желтыми, значит, ему есть что скрывать?

— Боже милосердный! — воскликнул Стрейджен, звонкохлопнув себя по лбу ладонью. — Как же я мог оказаться таким тупицей?

— И я тоже, — добавил Кааладор. — Мы обапрошли мимо самого простого и очевидного решения. И как только это моглослучиться?

— Если б я хотела съязвить, я сказала бы, мастерКааладор, что это случилось потому, что вы мужчины, — баронесса Мелидирасладко улыбнулась, — а мужчины просто обожают ненужные сложности. Однакоязвить нехорошо, а посему я этого не скажу. — Она лукаво взглянула на двухворов. — Я могу так думать, но говорить вслух — ни-ни.

— Этому есть весьма простое объяснение, вашевеличество, — говорил Теовин. — Вы уже и сами отыскали его.

Теовин, глава тайной полиции министерства внутренних дел,был сухим, тощим человеком с совершенно непримечательной внешностью. Онвыглядел так обыкновенно, что, по мнению Элана, должен был быть почти идеальнымсотрудником тайной полиции.

— И что же это за блестящее объяснение, которое я уженашел, сам того не заметив? — ядовито осведомился Сарабиан.

Теовин поднял пожелтевший лист бумаги, который только чтопередал ему император.

— Как изволили указать ваше величество, чернила на этомдокументе совершенно выцвели. Сведения, которые содержатся в наших архивах,жизненно важны для Империи, а посему мы не можем позволить времени уничтожатьнаши документы. Архивные папки постоянно обновляются, и всякий документ,прочтение коего начинает вызывать трудности, переписывается заново, дабысохранить его.

— Отчего же не переписан заново тот документ, которыйты сейчас держишь в руках? — осведомился император. — Его почтиневозможно прочесть.

Теовин неуверенно кашлянул.

— Э-э… из бюджетных соображений, вашевеличество, — пояснил он. — Министр финансов счел необходимым в этомгоду урезать наши ассигнования. В министерстве финансов работают странные люди.Они всегда ведут себя так, словно распоряжаются своими собственными деньгами.