никакой – так, разве что раздражение слить. Что вообще-то, между нами, не так уж плохо.

Ее гнев, ежели правильно им распорядиться, представлял собой весьма живописное зрелище.

Итак… Дернович мертв. Жаль – вполне искренне жаль, между прочим, – но что поделать. Он действовал глупее, чем мог. Много раз ей удавалось его отвлечь – в аптеке, в кемпинге – и дать мальчишкам благополучно смыться, но этот болван все равно упрямо пер к цели. Почему она, собственно, и вела его так тщательно: лучшего способа держаться на хвосте у Малкольма и не придумаешь – присматривать, когда мальчику понадобится помощь, и параллельно скармливать главному преследователю ровно столько информации, чтобы неизменно оставаться на шаг впереди погони.

Разумеется, Дернович рано или поздно выследил бы Малкольма… зато, пока этого не случилось, он, сам того не зная, снабжал ее более чем ценными сведениями. Как бы там ни было, миссия должна продолжаться.

Во что бы то ни стало.

Она снова бибикнула и даже присовокупила к этому некую выразительную фразу. Потом сделала долгий, очень долгий вдох и на выдохе произнесла другую, вполголоса, прочищая голову и роившиеся в ней мысли.

Эта двойственность жила в ней всегда. Она-то и давала ей силу.

Вместо того чтобы снова дудеть, она резко рванула руль вправо. Места для объезда было мало, потому она толкнула бампером машину впереди, сдала назад, снова толкнула и вырвалась, наконец, на свободу, заработав от водителя жертвы потрясенный взгляд.

Дальше она ринулась вперед по обочине, заносясь то и дело на льду, но неудержимо набирая скорость – прямо по направлению к полицейскому, который размахивал руками, пытаясь ее остановить. Кажется, проносясь с ревом мимо, она его все-таки сшибла…

Но оглядываться не стала.

Сара мчалась по тропинке, ведшей от дома к дороге.

– Что происходит? – раздался вслед отцовский крик с крыльца. – Ты не должна уходить с фермы!

Но тормозить было уже некогда. Дракон впереди летел к припаркованной на обочине шоссе машине.

А еще там стоял Джейсон, и в руках у него был пистолет.

– Я не хочу причинять тебе вред. – Малкольм медленно открыл дверь и вышел из машины. – Но если придется, причиню.

– Он не шутит! – закричал из кабины Нельсон. – Уходи отсюда! Вызывай полицию!

– Не надо вызывать полицию, – возразил Малкольм все так же спокойно, делая шаг к Джейсону, который попятился на тот же шаг. – Полиция только все сделает хуже.

– Кончай болтать, – отрезал Джейсон, поднимая пистолет (выглядел он при этом очень нервно). – Мне уже случалось стрелять в людей.

– Я тебе не верю.

– А следовало бы, – сказал голос с небес.

На дорогу перед ними приземлялся дракон.

– Ты – убийца, – констатировал он.

– Да, – просто сознался Малкольм. – А ты, о великий… – он повел рукой, чтобы предмет, спрятанный во втором рукаве, упал в свободную ладонь, – как раз то, что нам нужно.

Гарет Дьюхерст – все еще в компании верного дробовика – затормозил на полном скаку и все-таки не помчался следом за дочерью.

Дракон сидел на дороге. Что бы там ни должно было сегодня случиться – оно явно случалось прямо сейчас. И дочь бежала прямиком в самую гущу событий.

Гарет развернулся и припустил в сарай, где стоял грузовик. К бамперу которого был привязан острием вперед плуг.

– Джейсон, нет! – крикнула Сара, подбегая к этой компании на дороге.

Казимир, Джейсон… какой-то подросток вылезает из грузовика – и вроде бы на пассажирском сиденье виднеется еще один.

Ну, не могут же эти двое быть убийцами!

Длинная шея Казимира нависала дугой, крылья были растопырены: ни дать ни взять кот, на которого наседают, а он пытается показать, какой он на самом деле большой. Казимир сейчас был велик, да. Очень, очень велик.

– Это те парни, Сара! – крикнул ей Джейсон. – Не подходи!

Мальчик из грузовика повернулся и посмотрел ей в лицо. Выражение у него было такое, словно он знает ее уже целую вечность.

Казимир крылом загородил ей дорогу.

– Ни шагу дальше, – сказал он. – Этот человек куда опаснее, чем ты можешь себе представить.

– Он же всего лишь мальчик!

– Он – мальчик, обладающий силой.

И ужас, звучавший в этом голосе, потряс Сару сильнее, чем все остальное за все последние дни.

– О чем ты говоришь?

Огромная одноглазая голова дракона качнулась обратно к парню, у которого – теперь она это ясно разглядела – в одной руке был нож, а в другой… что-то еще.

– У него Шпора богини, – сказал Казимир.

Никакого страха Малкольм не ощущал. Ну да, у мальчишки есть пистолет. Да, дракон может испепелить его одним вздохом, но в руке у него был клинок.

А в другой – Шпора богини.

Невыразимо священная, величайшая реликвия для любого дракона в мире независимо от цвета, утраченная много столетий назад. Драконий коготь, древний и черный, вырванный, по преданию, у самой богини, – все это время он провел у Малкольма в рюкзаке. Предмет, без которого дело было бы проиграно сразу и навсегда.

Драконы – они же немного не от мира сего, так? Даже Верящие с этим соглашались. Дышат огнем, живут, предположительно, целую вечность (Малкольм в эту вечность верил – и Митера Тея тоже, и Казимир), разумные, мудрые, со своей историей… которая почему-то никак не отразилась в геологической летописи Земли.

С точки зрения науки единственный в своем роде… гм, род.

Они были не от мира сего. И все же обитали здесь, в этом мире.

Шпора служила доказательством их могущества. Верящие нашли ее в Пустошах – собственно, этот артефакт и лег в основание всей религии. И все это время ее хранили в строжайшей тайне.

В правильных руках она обладала невообразимой властью.

– Я не хочу причинять тебе вред, о великий, – сказал Малкольм с неподдельным почтением. – Но, если придется, причиню.

– И что ты планируешь делать, если я дам тебе продолжить, мальчик? – Казимир произнес это со всем своим высокомерием… но Сара чувствовала за ним натянутую струну – снова тот страх.

– А ты не знаешь? – мальчик с когтем искренне удивился.

– Я знаю, в какой результат веришь ты и чего ты хочешь. Война между людьми и драконами. Нескончаемая война и гибель всего.

Глаза Малкольма чуть не вылезли на лоб от изумления.

– Нет, о великий, я здесь именно затем, чтобы это предотвратить. Я – единственный шанс на мир.

– То и другое сразу не может быть правдой, – выдавил Джейсон.

– Еще как может, – печально возразил дракон. – Пророчества – дело скользкое, опасное и открытое для неправильных толкований, несущих погибель.

– Погибели я не