тошноты. Нервно нажимая на кнопку вызова лифта, я жду, когда он придет, а в голове все так же прокручиваю слова Марк, от которых меня резко передергивает.

«Стать моей девушкой», — повторяю я вполголоса, кривляясь, точнее, изображая серьезное выражение лица Марка, когда он это озвучил. «Просто понарошку».

Меня вновь передергивает. Нет. Нет. Нет. Это выше моих сил, я не стану ему поддаваться.

Машинально открываю дверь квартиры, где меня встречает Шелби, радостно лая. В щелкаю выключателем, и в коридоре загорается свет.

— Привет, мой мальчик, — говорю ему, присаживаясь на корточки и гладя Шелби по шерстке. — Да, мой мальчик.

Шелби пытается облизать меня, запрыгнуть на колени, в общем… Требует внимания здесь и сейчас же. И пока я неуклюже пытаюсь снять с себя пальто, в моих мыслях по-прежнему звучит голос Марка и его предложение.

— Да, мой хороший, — говорю ему, тиская за щечки. — Сейчас я выпью кофе и мы сходим с тобой погулять.

Шелби радостно воскликнул.

Сварив себе ароматный кофе, я уставилась в одну точку, пока Шелби терпеливо лежал рядом в ожидании, когда мы с ним пойдет гулять.

Я все еще не могла утрясти тот факт, что Марк не шутил на счет отношений. Он был серьезен, тверд и… чертовски, блин, обязателен. Хотя и не сразу же за своей истерикой это заметила, но все же — факт есть факт, и его не отнять. Допив кофе и попытавшись отмахнуться от разговора, от которого меня все еще трясло, я переоделась в другую одежду и надев на Шелби синий комбинезон (чтобы не запачкать пузо), мы вышли с ним на улицу.

Выйдя в соседний сквер, где мы всегда гуляли с Шелби, я заметила идущую навстречу влюблённую пару. Они держались за руки, мило улыбались и флиртовали. Мне стало неприятно на них смотреть. Внутри словно что-то острое резало по оголенным нервам. Я ощущала себя странно, наблюдая за ними. Никогда раньше я не испытывала подобного чувства. Оно рвалось изнутри, пытаясь пробить рёбра. Когда эта милая парочка прошла мимо, я почувствовала колющую тоску под рёбрами. Стало еще паршивей, и как на зло в мыслях всплыло предложение Марка.

Нет, я не пойду на такое. Не в этой жизни.

Час, а то и больше, я гуляла с Шелби. Размышляла о своей жизни. Размышляла о том, что ждет меня впереди. Но ничего позитивного так и не нашла в своих мыслях, лишь разочарование, страх и боль.

Придя домой и завершив домашние дела, я заметила, что мне звонит мама. Я нажала на принятие вызова и на экране появилось видео.

— Привет, мам! — воскликнула я, увидев ее по видеосвязи.

— Привет, Яночка. Как твои дела?

— Хорошо, — ответила я, но на самом деле они были плохи.

Мама с папой жили за границей. Мы созванивались с ними нечасто, а два раза в год они приезжали навестить меня, точнее, приезжали полечить зубы у дантистов, ведь в России лечение куда дешевле, чем за рубежом. Впрочем, как только я поступила в университет и обзавелась работой, маме и папе стало все равно на мою жизнь. Относительно все равно. Иногда мама интересовалась тем, как у меня дела, хватает ли мне на жизнь и оплачиваю ли я коммунальные услуги. Ничего удивительного, ведь ей частенько было в тягость со мной заниматься, хотя я не помню, чтобы я создавала каких-то проблем ей при воспитании.

— Твой голос расстроен. Точно всё хорошо?

Мама что-то делала на кухне. Они с отцом жили в съемном домике в Германи. Почему я туда не переехала? Хороший вопрос. Не было возможностей поступить туда, поэтому я приняла решение получать обучение в России.

— Ну не совсем прям, — ответила ей, усаживаясь на диван. Шелби мгновенно запрыгнул мне на колени.

— Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Да и рассказывать нечего… — отозвалась я грустно.

— А как по мне, тебе есть что мне рассказать.

Не понимаю, почему именно сейчас в моей голове вновь всплыли слова Марка об отношениях?

— Ну вот устроилась на работу, в лабораторию. Буду преподавать в заочников в университете…

— А как твоя аспирантура?

Я замешкалась. Мама знала, что я завалила английский. Знала, что меня это очень сильно задело… Однако она была уверена, что я смогу, и поэтому не проявляла особой поддержки в моём стремлении поступить туда. Будто бы ей было все равно, но из-за долга матери, она вроде бы как-то интересовалась моими успехами.

— Завтра скажут новую тему для работы. Я как раз утро еду к…

И вновь Марк у меня перед глазами. Черт… Как же тошнит уже от него.

— Поедешь к…

— К научному руководителю.

— И как он? — спрашивает мама, помешивая что-то в кастрюле.

— Кто он?

— Ну… научный руководитель?

Я нервно сглатываю. Хорошо, что мама отвлечена готовкой и не видит моего нервного выражения лица.

— Ну руководитель, как руководитель.

Мама обращает на меня внимание.

— Ты себя хорошо чувствуешь?

Я потираю виски свободной рукой.

— Немного устала. Сегодня был сложный день…

— Я думала, что тебе нравится работать в лаборатории! — В голосе мамы были слышны нотки разочарования.

— Нет, мне правда нравится работать в лаборатории… И коллектив хороший, и у меня уже начало получаться…

Мама смотрит прямо в камеру телефона. Мы встречаемся с ней взглядом.

— Как у тебя с твоим болельщиком обстоят дела? Он уже сделал тебе предложение?

Я закусываю губу.

— Нет, мам. Мы расстались.

— Славу тебе господи, наконец-то! — Возрадовалась она. — Наконец-то ты образумилась!

— Мам…

— Не мамка мне тут! Матери всегда виднее со стороны!

Я погрузилась в свои мысли, пока мама читала мне нотацию. Хоть и нотация была простой, о том, как мне важно думать о своем будущем, что впереди меня ждут большие открытия и новые перспективы, я все равно не чувствовала, что она говорит это от чистого сердца. Словно она слишком долго копила в себе эти слова, чтобы когда-нибудь (а это когда-нибудь настало прямо сейчас) она высказала мне все, что думала о моей жизни.

— Ты меня слушаешь, Яна?

Моргнув несколько раз, я все-таки ответила:

— Да, мам. Слушаю.

— Слушай, милая. Не расстраивайся. Паша не тот человек, по которому нужно тосковать. Вы были разными людьми, у которых симбиоз бы не произошел. Да, быть может, он был бы хорош