вновь видеть Ариадну такой весёлой и даже, можно сказать, счастливой. И я решила не портить ей настроение и ничего не рассказывать о полученной записке с приглашением на ночное собрание.

В тот вечер мы со Скарлет прикинулись, что готовимся ложиться спать. Улыбнулись сестре-хозяйке своими почищенными зубами и пожелали ей доброй ночи, когда она в третий раз заглянула в нашу комнату, чтобы проверить, потушен ли у нас свет. Разумеется, мы сделали всё, чтобы она не заметила, что лежим в постели одетыми.

Скарлет настояла, что на «секретную встречу» следует одеться по-особому, поэтому вместо школьных платьев мы надели простые чёрные платья, которые были в нашем очень скромном, если не сказать убогом, гардеробе.

Я решила, что Скарлет насчёт платьев права, ведь сама Эбони всегда любила выглядеть соответствующим событию образом, так почему бы и нам не последовать её примеру?

Ариадна о нашей ночной вылазке так ничего и не узнала, и я чувствовала себя слегка виноватой перед ней, особенно если учесть, что в эту ночь она осталась в своей комнате одна – Мюриэл по-прежнему находилась в санчасти.

Должна признать, что новой встречи с Эбони я ждала с интересом и даже нетерпением. Я уже составила некоторое представление, как Эбони удавалось приводить в восторг своих поклонниц, и мне хотелось узнать об этом ещё больше.

Когда пробила полночь, мы выскользнули из своей комнаты в коридор. Там мы увидели ещё нескольких девочек. Они промелькнули впереди и растворились в темноте возле лестничной площадки. Я посмотрела на Скарлет, сделала глубокий вдох и спросила шёпотом:

– Ну, вперёд, что ли?

Сестра кивнула и улыбнулась мне в лунном свете. В то, что Эбони колдунья, Скарлет верила гораздо сильнее, чем я, потому её и тянуло к ней сильнее, чем меня. А уж насколько пугала Скарлет такая близость к чёрной магии, не скажу, врать не стану.

Мы осторожно спустились по лестнице, прошли тёмным коридором и отыскали класс английского языка. Я знала, что двери многих классов на ночь запирают, особенно помещения для лабораторных работ, в которых хранятся опасные химические вещества и какие-то странные штуковины в банках. Но класс английского языка был не заперт, потому что либо в нём не было ничего более ценного и опасного, чем карандаши и учебники, либо потому, что Эбони каким-то образом сумела украсть ключ и от его двери.

Мы со Скарлет заглянули в класс и первым делом увидели произошедшую в нём странную перестановку. Все парты были отодвинуты в сторону, к стенам, а в середину образовавшегося пустого пространства переехал длинный учительский стол, окружённый зажжёнными свечами. Они ярко горели и с них стекали на пол прозрачные капельки воска.

Эбони и большинство её поклонниц стояли возле классной доски. Я присмотрелась к ней и ахнула. Всю доску покрывали странные чертежи и рисунки, похожие на те, что я видела в старинной книге, которая была у Эбони в библиотеке. Нарисованные белым мелом, они чётко выделялись на чёрном фоне доски. Я предположила, что чертежи и рисунки сделала сама Эбони, однако руки у неё были чистыми, и на её чёрном платье не видно было ни единого мелового пятнышка. Между прочим, платье Эбони было таким чёрным, что практически сливалось по цвету с доской.

Увидев нас с сестрой, она улыбнулась, но ничего не сказала. Хотя всегда было сложно прочитать, что именно скрывается за постоянной улыбкой Эбони, на сей раз она явно была торжествующей. Словно Эбони проверяла, сможет ли она втянуть нас с сестрой в свой круг, и теперь была довольна, что ей это удалось.

Я осталась стоять возле двери, а Скарлет тем временем подошла к доске.

Стоявшие там девочки о чём-то перешёптывались между собой. Они повернули головы и замолчали, уставившись на появившуюся рядом с ними Скарлет.

– Добро пожаловать, – нарушила повисшую тишину Эбони.

Агата (или теперь уже Кларисса?) проскользнула в класс самой последней, закрыла за собой дверь и нетерпеливо спросила:

– Сегодня снова колдовать будем?

– Подожди немного и сама увидишь, – сказала Эбони. В её глазах отражался, искрился свет зажжённых свечей. Я подошла ближе. – Но прежде всего нам нужен доброволец.

Я схватила свою сестру за руку, не давая поднять её вверх. Скарлет непременно пожелала бы вызваться добровольцем, однако у нас с ней была совершенно иная задача – смотреть, наблюдать и делать выводы, а не лезть сломя голову вперёд.

Несколько девочек подняли руки, другие смущённо отводили взгляд в сторону и покусывали губы.

Эбони посмотрела на добровольцев, а затем указала на маленькую девочку, которую я до этой минуты даже не замечала, но теперь вспомнила, что это ещё одна из бывших соседок Ариадны по комнате. Даже имя этой девочки вспомнила – Мэри. Она была застенчивой, тихой, в очках с толстыми стёклами и вечно испуганным личиком. Одна, знаете ли, из тех серых мышек, которых никогда не выделяешь в толпе и в упор не видишь, проходя мимо.

И тут я вдруг подумала о том, что сама когда-то была точно такой же серой мышкой – испуганной, робкой, сливавшейся с любой стеной, возле которой стояла. Теперь я перестала чувствовать себя такой, и это, если честно, стало для меня неожиданным открытием.

Мэри, не веря, ткнула себя в грудь пальчиком и одними губами спросила:

– Я?

Эбони утвердительно кивнула, затем сама спросила:

– Ты готова?

– А… к чему? – пролепетала Мэри.

Эбони вышла в центр очерченного горящими свечами круга и таинственным шёпотом ответила, широко раскинув в стороны свои руки:

– Ты готова… совершить путешествие на Другую Сторону?

Глава двадцать первая. Скарлет

Должна признаться, Эбони сумела заворожить меня. После её трюка с картами и заклинания на церковном кладбище я всё сильнее начинала верить в то, что она… Ну, на всё способна, одним словом.

Мы наблюдали, как Эбони легко взяла Мэри за руку и привела в центр обозначенного горящими свечами круга.

– Для начала ты должна лечь. Навзничь, – приказала Эбони низким потусторонним голосом, каким она читала свою роль в «Макбете».

Мэри заметно дрожала от страха, однако сделала, как ей велели, и легла на пол.

Эбони приложила к её губам свой палец, а затем начала шептать слова на каком-то странном, незнакомом мне языке. Мэри молча лежала, моргала, а потом Эбони сняла у неё с носа очки и отложила их в сторону. После этого Мэри закрыла глаза и крепко сжала веки.

Я всё ещё не понимала, что сейчас должно произойти, надеялась лишь, что это не окажется