Эйден снова повернулся к плите, так что в дальнейшем я общалась с его могучими плечами и мощными мышцами спины, которые не могла скрыть плотная белая футболка.

– Он слишком нестабилен. Не хочет ничего слушать. – Эйден пожал плечами. – Я предупреждал его, что такое может случиться.

– Так ты знал? – моргнула я.

– Все видели, что он недостаточно серьезно относится к тренировкам. Другие квотербеки играют лучше. – Эйден повернулся к холодильнику. – В том, что случилось, только его вина, и он отлично это знает.

Я содрогнулась, почувствовав всю тяжесть ситуации, в которую попал Зак. В то же время я знала, что в словах Эйдена есть доля правды, как бы горька она ни была. Даже я видела, как много времени Зак шляется неизвестно где, вместо того чтобы тренироваться и тренироваться. Но беспокойство за него наполняло душу до самых краев.

– Ты говорил с ним?

– Нет.

Ну конечно. Если обычный человек попытается поддержать друга, когда с ним случится какая-то неприятность, то Эйден – нет. Я вздохнула и потерла висок.

Конечно, мне хотелось узнать, что Зак собирается делать дальше, но время для этого еще не наступило. Думая, что ему нужно переварить случившееся, я попыталась расслабиться и отпустить ситуацию. Да, может, парень немного не в форме, но это не значит, что он должен отказаться от своей мечты.

Я бросила взгляд в сторону Эйдена и обнаружила, что он щедро намазывает хумус на лепешки.

– Ты как, в порядке?

– Да, – тут же ответил он.

– Это хорошо. – Я замолчала, не зная, что еще сказать. Знакомое чувство неуверенности заполнило все внутри. Может, он хочет, чтобы я ушла, или стоит попытаться продолжить разговор?

– Как обстоят дела с твоими пробежками? – неожиданно спросил он.

Итак, светская беседа. Эйден пытается быть любезным!

– Хорошо. Стала бегать чуть быстрее.

Поглубже вдохнув, я спросила:

– А что? Хочешь снова со мной пробежаться?

В ответ раздался легкий смешок. Я тоже рассмеялась.

Что ж, Рим не сразу строился.

– Нет? Хорошо. Я иду в свою комнату. Если все-таки поговоришь с Заком, дай знать, ладно?

* * *

Прошло два дня, а я так и не увидела Зака. Я не знала, когда он ел, потому что он ни разу не попался мне на глаза. О его присутствии говорили только машина на подъездной дорожке да шум спускаемой в унитазе воды.

Я попробовала разок постучаться к нему, но ответом была тишина.

На третий день я подумала, что прошло уже достаточно времени, чтобы Зак вдоволь насладился своим горем и переварил то, что произошло.

Закончив два запланированных на день проекта, я пересекла коридор и дважды стукнула в дверь его комнаты.

Ничего.

Я постучала сильнее.

Опять ничего.

– Зак!

Ни звука.

– Я знаю, что ты там. Открывай. – Я прижала ухо к двери и прислушалась. – Зак, ну давай же. Открой дверь, или я взломаю замок.

Никакого ответа.

– Я знаю, как это делается. Не искушай меня. – Я подождала и продолжила: – В средней школе я не раз взламывала шкафчик своего бойфренда.

Не могу сказать, что это был зрелый поступок, но пару раз он пришелся весьма кстати.

Зак на это не клюнул.

– Зак, дружище, ну давай же. Если не хочешь, не будем говорить о том, что случилось. Давай сходим туда, где готовят мексиканскую кухню.

И тут отчетливо скрипнул матрас. Я улыбнулась.

– Если будешь хорошим мальчиком, я отвезу тебя в твою любимую забегаловку. Что скажешь?

Я пыталась подкупить Зака.

Он определенно зашевелился. Прошла всего пара минут, прежде чем мои надежды на то, что он заговорит, оправдались. Он никогда не отказывался прогуляться в один кантри-клуб.

– За рулем будешь ты? – наконец спросил Зак.

– Я.

– Через час буду готов.

Я не сдержалась и фыркнула:

– Даже я с полным макияжем так долго не собираюсь.

Наступила пауза, но скрип кроватных пружин убедил меня в том, что он действительно встает.

– Надо же мне волосы уложить, сладкая моя. Это требует времени.

Я улыбнулась:

– Ах ты, мой милый.

* * *

– Прости, что говорю это, но тебе необходимо сесть на диету.

Зак попытался сделать шаг вперед, но покачнулся так сильно, что навалился всем своим весом на меня. Снова.

Он не был таким огромным, как Эйден, но и заморышем этого парня не назовешь. Боже мой! Меня зашатало, после того как мы сделали всего пару шагов по направлению к дому. Я стала подумывать о том, чтобы всерьез заняться штангой. В последние два месяца я много гуляла, ходила и бегала трусцой примерно пять раз в неделю, так что уже могла готовиться к марафону. Но к тому, чтобы тащить на себе Большого Техасца, я была определенно не готова. Я планировала начать перекрестные тренировки, но не так скоро…

Мало того, я, как идиотка, припарковалась на улице как обычно. Разница состояла в том, что обычно на мне не висел девяностокилограммовый пьяный мужик.

Вместо первоначально предложенной мной «Маргариты» Зак стал заливать свое горе «Короной». Много-много «Короны». Так много, что я сбилась со счета. Только кошелек худел и худел.

Но я не собиралась останавливать Зака, потому что в тот момент, когда он, уже одетый, возник на пороге моей комнаты, я увидела олицетворение несчастья.

Зак, обычно здоровый, полный жизненных сил, дружелюбный парень, сейчас походил на кучу дерьма.

Ничего не сказав, я заставила себя улыбнуться и похлопала его по спине, когда мы спускались с лестницы к моей машине. Разумеется, он не хотел говорить о своем вылете из команды, а вместо этого через несколько минут расплылся в некоем подобии широкой улыбки и стал прилагать усилия, чтобы развлечься.

Пока не напился.

– Эй, подержись за стену, чтобы я могла открыть дверь, – приказала я, ткнув Зака в бок и одновременно пытаясь держать его в поле зрения, чтобы он не упал.

– Конечно, Вэнни, – пробормотал Зак, сонно улыбаясь. Губы его были плотно сжаты, глаза закрыты.

Я фыркнула и, убедившись, что одной рукой он крепко держится за стену, перекинула другую себе через плечо. Быстро отперла дверь и отключила сигнализацию. Мне удалось затащить его внутрь и проволочь метра два, прежде чем Зак начал раскачиваться из стороны в сторону. Одна неуклюжая нога зацепилась за другую, и он рухнул на боковой столик рядом с диваном. Пока Зак пытался выпрямиться, лампа, стоящая на столике, не выдержала борьбы с гравитацией и свалилась на пол. Абажур слетел, лампочка разлетелась на тысячи осколков.