травы. Лева пригнулся, прикрывая Юрьевского, который уже едва держался на ногах.

— Идите! — рявкнул я. — Я их задержу!

— Алексей! — возмутился Аполлон.

— Безбородко, выполнять! — гаркнул я, разворачиваясь лицом к преследователям.

Я вытянул руку, ощущая, как эфир закипает в венах, и в следующий миг активировал «Стихийное разрушение». В воздухе вспыхнуло ослепительное белое свечение — земля под ногами содрогнулась, и по полю пошла трещина, которая в мгновение ока превратилась в разверзшуюся пропасть. Из трещины вырвался сноп магмы и пламени, охвативший ближайшую группу бойцов. Они закричали, охваченные огнем, бронированные костюмы зашипели, плавясь прямо на своих носителях.

В этот момент с фланга ударила вторая группа. Ослепительная очередь прошла в полуметре от меня — я рефлекторно дернулся в сторону и тут же поднял защитный щит. Пули со звоном ударились о магическую преграду, расплескивая искры.

— «Ледяной вихрь»! — выдохнул я и сотворил заклинание.

Холод рванул из-под земли, воздух наполнился мелкими снежинками, которые тут же превратились в острые осколки льда. С ревущим завыванием вихрь обрушился на шведов, замораживая их броню и сковывая конечности. Один из бойцов попытался поднять автомат, но его пальцы уже покрылись инеем и примерзли к спусковому крючку. В следующую секунду я подхватил волну эфира и разнес ледяные конструкции тысячами мелких осколков, словно шрапнелью.

— Алексей! — донесся издалека голос Аполлона.

Я оглянулся. Аполлон, Лева и Уваров уже почти добрались до берега, им оставалось всего метров триста. Катер на воздушной подушке замер у самой кромки льда, мерцая включенным фонарем.

— Еще немного! — крикнул я.

Но тут по обледенелому полю в сторону катера с ревом пронесся бронированный внедорожник. Капот опустился, и из открытых бойниц вылетели трассирующие снаряды. Я бросился в сторону, уклоняясь от огня, и в то же мгновение выпустил «Дриаду».

Из земли, взламывая толстый лед, с хрустом вырвались корявые толстые ветви, мгновенно взметнувшиеся вверх. Ветви оплели внедорожник, смяли капот, пробили лобовое стекло и начали разрывать металл, словно он был сделан из бумаги. Машина дернулась и перевернулась набок, мотор беспомощно и отчаянно ревел.

Из внедорожника выпал десяток бойцов в черных шлемах. Они тут же открыли огонь.

— Что ж, добро пожаловать, — прошептал я. — Никак вы, блин, не научитесь…

Я сотворил «Алмазную пыль». Воздух наполнился искрящимся ледяным туманом, каждая снежинка была острой, как осколок стекла. Ветер взметнул пыль, и бойцы начали оседать на землю, их броня покрывалась трещинами, движения замедлялись.

Я сделал шаг вперед и развернул ладони:

— Мало? Держите «Стихийный шторм»!

О, это заклинание я любил. Жаль, редко случалось его применять ввиду его огромной опасности.

Небо раскололось вспышкой молнии. Земля содрогнулась, и на поле обрушилась волна из четырех стихий — огонь, лед, камни и порывы ветра. Огненные потоки смешивались с ледяными снарядами, молнии ударяли в камни, которые разрывались на куски и летели в стороны. Бойцы попытались активировать артефакты, но сила шторма была слишком велика. Взрывная волна отбросила их на несколько метров, ломая кости.

Один из них успел подняться и нацелить на меня гранатомет. Я вытянул руку:

— «Огненный дождь»!

В небе вспыхнула алая спираль. Сотни огненных стрел обрушились вниз, оставляя за собой следы пламени. Вспышки озаряли поле, а бойцы падали на землю, охваченные огнем. Что-то серьезное сдетонировало, и раздался взрыв такой силы, что даже меня отбросило.

— Лёш, быстрее! — отчаянно крикнул Аполлон с края берега.

Я обернулся. Катер уже заводил двигатель, до меня донеслись звуки его урчания. Лева и Уваров помогали Аполлону затаскивать Юрьевского на борт.

— Лёша!

Я сорвался с места, мчался через ледяное поле, перепрыгивая через огромные валуны. Катер громко загудел, поднимая волну ледяных брызг.

Сзади раздался треск — еще один внедорожник, скользя, развернулся на поле, его орудие нацелилось на меня.

— Не сейчас! — рявкнул я и швырнул в машину поток эфира.

Взрыв! Вспышка света, обломки металла разлетелись во все стороны.

Я прыгнул на катер, перекувыркнулся и тяжело рухнул на палубу. Катер взревел двигателем, и мы рванули вперед по замерзшей бухте. Пронеслись в узком проливе между двух живописных скал и…

Оказались в море.

— Давай! — подгонял Уваров. — Газу! Газу!

Я перевернулся на спину, тяжело дыша. Аполлон опустился рядом, хрипло смеясь.

— Живой? — спросил он.

Я улыбнулся.

— Да. Но, черт возьми, даже начал сомневаться, что силенок хватит.

— У тебя — и не хватит? — усмехнулся товарищ. — Ни за что не поверю. Кстати, Львов, ты мне проиграл. С тебя попойка в «Медведе».

Я приподнял бровь и уставился на Леву.

— И в чем заключался предмет спора?

— Я поставил на то, что ты не вывезешь всю операцию на одном личном запасе эфира, — пожал плечами лекарь. — Но сегодня ты, кажется, превзошел сам себя…

— Готовь деньги, Львов, — довольно улыбнулся Безбородко. — Я намерен выпить всю хреновуху в заведении.

— После всего, что сегодня случилось, я буду рад предоставить тебе всю хреновуху в столице…

Ребята дружно рассмеялись. Получилось, правда, нервно, но предельное напряжение требовало выхода. Я тоже улыбнулся, глядя на удаляющуюся от нас роковую бухту.

Катер набрал скорость, оставляя за кормой дымящуюся равнину и пылающие остатки машин. Мы ушли.

Но надолго ли?

Глава 18

Катер на воздушной подушке двигался по обледеневшему морю, громко гудя двигателями и оставляя за собой рваный след на поверхности льда. Морозный воздух бил в лицо, и я с трудом удерживал равновесие на небольшой палубе, пока мы набирали скорость. Аполлон стоял рядом, одной рукой держась за поручень, другой — поправляя ремень на плече.

— Нам нужно добраться до Аландских островов как можно быстрее, — сказал я, перекрывая шум моторов. — Главное — оказаться в имперских территориальных водах. До этого момента мы все еще в заднице.

— Думаешь, они попытаются нас догнать? — Аполлон скептически вскинул бровь.

— Уверен. — Я взглянул на кромку горизонта, где уже начинал сгущаться утренний туман. — Мы, считай, нагадили им на крыльцо. После такого подарка они нас так просто не отпустят.

Безбородко кивнул, обдумывая мои слова, потом резко развернулся и направился к водителю катера. Через пару минут его голос прокатился по палубе:

— Алексей! Подойди сюда!

Я пробрался к кабине, открыв скрипучую металлическую дверь. Внутри было жарко, пахло соляркой и озоном. За штурвалом сидел высоченный детина с белоснежными волосами, перехваченными на затылке в грубый