— Да, это вопрос, — почесал затылок Остап.

— Ладно, — решил Серко, — постараемся ответить на него позже. А сейчас снимаемся с лагеря и постараемся максимально близко подобраться к ляхам…

Спустя два часа отряд Серко, передвигаясь скрытно и осторожно, сосредоточился в небольшой рощице на высоком днепровском берегу на расстоянии полуверсты от поляков. Хотя и Лащ, и Чарнецкий были опытными воинами, но они не видели смысла высылать дозоры назад по ходу движения, откуда, как они полагали, им ничто не угрожает. С места, где находился Серко, ему хорошо были видны кулеврины, стоявшие в ряд над Днепром, суетящиеся возле них канониры, а также конные хоругви поляков, выстроившиеся у холма напротив брода через Псел.

— Похоже, — заметил стоявший рядом Верныдуб, — их лазутчики или конные дозоры уже засекли отряд Филоненко. Видишь выстраиваются в боевой порядок.

— Знать бы только, где он сейчас, тот Филоненко, — с досадой ответил Иван. Ему захотелось взмыть птицей в небо. Уж оттуда он рассмотрел бы все, как тот ястреб, который неподвижно застыл высоко над ними в прозрачном голубом небе. Ему — то сверху видно все…

Вдруг Иван встрепенулся. Ему пришла в голову мысль, сначала показавшаяся безумной, но все же он решил попробовать ее осуществить. В самом деле, чем черт не шутит, вдруг удача улыбнется ему! Повернув кольцо старой чаровнице на пальце, он мгновенно погрузился в транс. Почти физически ощущая, как его разум отделился от тела, он попытался мысленно проникнуть в разум парящего в небе над ним ястреба, как это делал с людьми. Но люди — это люди, а ястреб с его крошечным мозгом никак не мог понять чего от него хотят. Пришлось Ивану мысленно убеждать птицу, что он ему не враг, что он только хочет увидеть его глазами, что делается на земле. Наконец, ястреб с большой неохотой подчинился и у Ивана внезапно даже голова закружилась от неожиданности: он плыл высоко в небе, паря в воздушном потоке, а внизу перед ним открывалась картина, не виданная никем из людей. Прямо под ним блестел изогнутой серебряной саблей Псел, устремив свои воды к блестящему зеркалу Днепра. Сверху видны были квадраты построения польских хоругвей и казацкого отряда, затаившегося в рощице позади них. Отсюда, с огромной высоты, все люди казались не больше муравьев, а высокие деревья выглядели, словно трава в поле. Видом открывшейся перед ним панорамы можно было любоваться часами., но Иван усилием воли заставил себя отвлечься от созерцания этой картины и устремить ястребиный взгляд туда, откуда он ожидал подхода Филоненко.

Открывшаяся перед ним с высоты птичьего полета картина заставила сердце Ивана забиться тревожно. Отряд Филоненко оказался гораздо ближе, чем он предполагал и до брода ему оставалось версты полторы, не больше. Хотя искусный в военном деле полковник и выслал вперед дозор, но, как и предположил Верныдуб, конный разъезд поляков, скрывавшийся в лозняке у днепровского берега уже заметил запорожцев и сейчас стремя голову разведчики мчались к своим, чтобы предупредить о подходе неприятеля. Казаки же, как понял Иван, их не видели. В отряде Филоненко, шедшем вдоль берега он насчитал около тысячи человек пехоты и две — три сотни всадников при восьми кулевринах на конной тяге. Свою артиллерию опытный полковник держал не в конце колонны, как это было обычно принято, а едва ли не в авангарде. «Подкрепление не бог весть какое, — подумал Серко, — но главное, что запорожцы везут с собой провиант и фураж». Он устремил свой взор в сторону Днепра и увидел байдары медленно взбирающиеся вверх по течению. Отряд Филоненко их заметно обогнал и они отставали от него на целую версту.

Между тем, польский разъезд уже подскакал к своим и в польском лагере стали готовиться к встрече запорожцев. Ряды рейтар и крылатых гусар заволновались, видимо, командиры готовили свои хоругви к атаке. Медлить дальше было нельзя, поэтому Серко послав ястребу мысленное «спасибо», отсоединился от его сознания.

— Пусть первая сотня вырубит канониров и заклепает пушки, — отдал он короткую команду Верныдубу, — а остальные за мной!»

Сжав острогами бока коня, он с места рванул в галоп и устремился к броду. Верныдуб, выкрикнув команду командиру первой сотни, с остальными казаками помчался за ним.

Внезапное появление в своем тылу целого запорожского куреня оказалось для поляков полной неожиданностью. Но Чарнецкий и Лащ сразу разгадали замысел казацкого командира.

— Они хотят предупредить Филоненко! — крикнул гусарский поручик, подъезжая к Лащу. — Пусть пан отправит часть своих кирасиров для охраны орудий, а мы тем временем ударим на этот сброд и на их плечах обрушимся на Филоненко.

— Сто дьяблов им в печенку, — с досадой крикнул в ответ коронный стражник, — такой замечательный план придется менять!

Но делать было нечего, война не всегда ведется по плану, а искусство военачальника и заключается именно в том, чтобы в нужный момент скорректировать первоначальную диспозицию. Лучшего варианта, чем предложил Чарнецкий не было. Для панцирной хоругви и тяжелых рейтар легкоконные казаки и запорожская пехота опасности не представляли, тем более, что численностью противник не особенно их превосходил. Тем более, Филоненко вряд ли сразу поймет, что происходит и за казацкой конницей польские хоругви вряд ли увидит, пока они не приблизятся вплотную.

Серко тем временем с ходу проскочил каменистое дно мелкого в районе брода Псела и устремился к запорожскому отряду, до которого оставалось не больше версты. Он видел, что ехавший впереди на вороном коне Филоненко, обернулся назад и отдал команду своим людям остановиться. Пехота без суеты стала разворачиваться в шеренгу, в лучах солнца сверкнули наконечники казацких пик «Ну, слава Богу, — подумал Иван, — полковник знает свое дело». Повернувшись на ходу назад, он попытался рассмотреть гонятся ли за ними поляки, но из — за плотной массы своих людей, ничего не сумел рассмотреть. «Ладно, — подумал он, — не станем рисковать!» Он взмахнул рукой, подавая условный сигнал разделиться на две группы. Поняв замысел своего командира, казак, мчавшиеся по дороге плотной массой, стали раздаваться в стороны, обтекая с флангов отряд Филоненко. Полковник, видимо, понял этот маневр правильно. Его пехота уже выстроилась в десять шеренг поперек дороги с пиками наготове, а конница прикрывала фланги. Сейчас ее усилили еще три сотни всадников Ивана.

Развернув коня, он увидел, что преследовавшие его польские хоругви находятся совсем рядом, шагах в четырехстах и намерены с ходу ударить прямо в центр запорожской пехоты. Панцирная хоругвь уже изготовила копья к бою, а рейтары, скакавшие на флангах, уже достали свои длинноствольные пистолеты. Иван бросил взгляд