— Ты воин или капризная женщина?

— Тебе виднее.

Лицо Иштара превратилось в маску, под татуировкой на виске забилась жилка.

— Ты воин, но почему-то ведёшь себя как взбалмошная девка. Сядь.

Опустившись на пол и прижавшись спиной к балюстраде, Малика скрестила на груди руки:

— И больше не жалей меня. Воинов не жалеют. Их приковывают к столбам в пустыне и оставляют умирать. Вот и меня оставь.

Иштар покачал головой:

— Ты предпочитаешь видеть уродства моего мира.

— Покажи мне его красоту.

— На днях мы отправимся в паломничество по святым местам. Надеюсь, ты поймёшь, почему народ Ракшады врос в традиции, закоренел и затвердел. Я научу тебя жить в моём мире, который станет твоим домом.

— Это не мой дом, Иштар. Я здесь гостья. И скоро уеду.

— Когда в кувшин наливают воду, она принимает форму кувшина. Ты не можешь этому противиться.

— Если в кувшин бросить кусок льда, он не примет форму кувшина.

— Под жарким солнцем лёд превращается в воду.

— Я — лёд, который не тает.

Иштар похлопал ладонью по ковру:

— Иди ко мне.

Немного помедлив, Малика перебралась к Иштару. Посмотрев в безмолвные глаза, скорчила виноватую мину:

— Прости меня. Я наговорила много гадостей. Я действительно ничего не знаю, чтобы судить о тебе и твоём народе.

Уголки губ Иштара легонько дрогнули.

— Я мечтал видеть рядом с собой достойную женщину. Я получил, что хотел. Жаль только: года мгновеньем пролетят, секундой обернётся вечность.

— Ты пишешь стихи? — спросила Малика, пытаясь уйти от скользкой темы.

— Самые важные слова сказаны до меня. Добавить нечего. Я могу лишь повторять чужую мудрость. — Иштар придвинулся и прошептал: — Поцелуй меня.

— Зачем? — спросила Малика, глядя на полные тёмные губы.

— Ракшады никогда не целуются. Я хочу хоть немного сдвинуть свой мир с мёртвой точки. Неужели так тяжело помочь мне?

— Найди другого помощника, — сказала Малика, не в силах отвести взгляд от чётко очерченных губ.

Кончиками пальцев Иштар приподнял ей подбородок:

— Поцелуй ни к чему не обязывает. Или я настолько тебе неприятен?

Малика посмотрела в карие миндалевидные глаза, опушённые длинными ресницами. В глазах Иштара, как на фотографии, возник Вилар. За его спиной покачивались тонкие ветви, трепетали изумрудные листья. В ушах дальним эхом звучал бархатный голос: «Я тебе неприятен?»

— Неужели так трудно это сделать? — спросил Иштар жёстко и отпустил подбородок Малики. — Вы каждый раз переступаете через себя, чтобы доставить другому человеку удовольствие. Я не хочу ломать ракшадов. Я не отменю закон о запрете поцелуев.

Малика дотянулась до чаруш, принялась расправлять ткань:

— Ты не собираешься жениться на Галисии.

— Нет.

— И не собирался.

Откинувшись на подушку, Иштар заложил руки за голову:

— Я выдам её замуж за Хёска. Но пока не знаю, как это устроить.

Малика всем телом потянулась вперёд:

— Нет!

— Почему — нет?

— Она приехала к тебе! К тебе, Иштар! Не к Хёску. Если ты передумал, так и скажи ей. Но ты не можешь, как Бог, решать её судьбу.

— Прежде чем раскрываться перед мужчиной, женщина должна подумать о последствиях.

— О чём ты говоришь? — пробормотала Малика, испугавшись, что Иштар имеет в виду её. Она ведь раскрылась перед ним. Какие последствия её ожидают?

— Мужчина может поверить женщине.

— Галисия любит тебя. Иштар! Её признание в любви было искренним. — Малика сжала ему колени. — Не смотри на меня так. Я не лгу. Видел бы ты, как она переживает. Постоянно о тебе спрашивает. Вся комната завалена твоими портретами. Она рисует тебя. Иштар!

Запрокинув голову, он рассмеялся. Малика смотрела на крепкую шею и квадратный подбородок и не могла сообразить: что его так развеселило.

— Почему ты смеёшься?

Глубоко вздохнув, Иштар улёгся набок и подпёр щёку кулаком:

— Мужчина может поверить словам женщины, совершить благородный поступок, а потом узнать, что все слова — ложь. Разве после этого он может взять эту женщину в жёны?

Взгляд Иштара сделался жарким, обжигающим.

Малика отшатнулась:

— Если у тебя не родится сын, через десять лет ты оставишь трон и отправишься, как Шедар, в пустыню на просторе.

— Ты думаешь, я боюсь этого? Ты плохо меня знаешь.

— Тебя может спасти брак с шабирой.

— Верно. — Иштар усмехнулся. — Но ты зря думаешь, что я ищу пути спасения от ссылки на остров.

— У тебя будет много детей, Иштар.

— Мне всё равно.

— Тогда что тебе не всё равно?

Иштар поднялся, одёрнул рукава плаща:

— Собирайся в дорогу. Завтра выезжаем.

Проводив его взглядом, Малика скомкала чаруш. Иштар хотел жениться на Галисии. Хотел! Но потом узнал нечто такое, что заставило его передумать. Что он узнал? И главное — от кого?

***

Служанка проводила Малику в Приют Теней и замерла в коридоре напротив покоев Галисии.

Увидев шабиру, Кенеш упала на колени и что-то забормотала, но Малика её не слушала. Решительным шагом прошла через гостиную, на ходу снимая чаруш. Пересекла ванную и постучала в двери спальни:

— Галисия! Выходите!

Дворянка высунулась в щёлку:

— Явилась… — Окинула взглядом платье Малики. — Сегодня карнавал?

— Дайте рисунки.

— Ещё чего, — сказала Галисия и попыталась закрыть двери, но Малика успела просунуть руку в щель. Галисия вытаращила глаза. — Ты что себе позволяешь?

— Рисунки! Все! Быстро!

Вздрогнув, Галисия засуетилась, забегала по спальне. Словно боясь выйти из комнаты, через порог протянула альбомы. Малика просмотрела рисунки, на всех был изображён Иштар. Закрыла последний альбом и только тут заметила, что не хватает листов.

— Дайте папку.

Галисия натянуто улыбнулась:

— Какую папку?

— Она у вас под периной.

— Там ничего нет.

Малика еле сдержалась, чтобы не хлопнуть ладонью Галисию по лбу.

— Вы думаете, я не могу войти в спальню? Могу. Но мне жаль служанок, которые потом будут драить стены и пол. Что поделаешь — ракшады помешаны на чистоте, которой у вас нет.