– Проклятье, как я соскучился по тебе, – издает он утробный звук и кончает, прикусив меня за плечо.

– Я тоже соскучилась, – мямлю я, после чего он захватывает мои губы в поцелуе, потом целует еще и еще. Шон поправляет мои плавки, заправляет член в шорты, а через секунду в воротах появляется Тайлер. Шон прячет лицо у меня на шее, пытаясь перевести дыхание. Тайлер говорит с нами так, словно даже не догадывается, что мы только что испытали оргазм. Может, так и есть, но мы с Шоном почти что сделали друга вуайеристом. У меня пылают щеки, когда Шон отстраняется с ослепительной улыбкой, и я медленно качаю головой.

– Обещаю тебе давать больше подсказок. Потом. У нас все хорошо?

– Секс не исправит наши проблемы в общении, – напоминаю я, пытаясь уравнять шансы.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.

– Знаю, но больше так со мной не поступай, пожалуйста, – тихо просит Шон.

– Как не поступать?

– Не игнорируй меня.

– Девочка, да ты вся буквально светишься, – говорит Мелинда, когда мы отмечаем время ухода с работы. – Видимо, все свободное время проводишь на свежем воздухе.

– Чаще всего.

– Ну, если эта твоя улыбка как-то связана с нашим супервайзером… – Она замолкает, давая мне время подтвердить или опровергнуть ее слова, но я молчу. – Впрочем, даже если он доставляет неприятности, то на него хотя бы приятно посмотреть.

Это так, Шон красив. Всю прошлую неделю он баловал меня своей преданностью. Его поцелуи длились дольше, взгляды сулили продолжение. С тех пор, как Шон обратно отвоевал место рядом со мной и начал беспощадно ослаблять заново укрепившиеся позиции моего сердца, я постоянно витала в облаках. Мы ни одной ночи не проводим порознь, и отныне я даже не удосуживаюсь докладывать Роману, куда направляюсь. Чаще всего ночую я в доме Шона. Доминик, как обычно, само очарование, и лишь раз я попыталась установить между нами мир. Он постоянно запирается в комнате, где до позднего вечера гремит музыка. Предприняв попытку снять напряжение между нами, я приготовила домашнее мороженое и принесла к нему в комнату, где нашла расхаживающим перед своим компьютером, если его можно так назвать. Это скорее космическая станция, оснащенная тремя огромными мониторами и двумя клавиатурами. Я поставила на стол свое угощение, а он в благодарность просто-напросто захлопнул дверь перед моим носом. Когда я спросила у Шона, над чем работает Доминик, он быстро сменил тему, и я оставила его в покое, ни на шаг не приблизившись к разгадке, что собой представляет загадочный Доминик Кинг.

Как бывалая тихоня, я долгие годы просто вела наблюдения за людьми – за кем-то подглядывала активнее, чем за остальными. Все пыталась понять, что вынуждает их нервничать. И хотя сейчас я намереваюсь перестать быть интровертом, но прежние привычки трудно изменить. Все мое внимание сосредоточено на Доминике.

Самый главный вопрос – почему выпускник Массачусетского технологического института работает в гараже вместо того, чтобы найти работу, которая переведет его в более высокую категорию налогоплательщиков? Разумеется, Доминик получил диплом в одном из лучших колледжей не для того, чтобы до конца своих лет менять тормоза и выхлопные трубы.

Но я держу эти вопросы при себе. Во-первых, потому что это не мое дело. Во-вторых, потому что Доминик – мудак и до сих пор при каждом удобном случае ко мне цепляется. Однако я умело даю сдачи. С тех пор, как мы объявили небольшое перемирие, наши перепалки стали более шутливыми.

Несмотря на интерес к Доминику, в остальном все мое внимание в свободное от работы время направлено на Шона. После того дня в бассейне я не раз чувствовала себя виноватой за попытку отгородиться от Шона, хоть и получила извинение, которое вроде как заслужила. Но что-то меня сдерживает. Может, я на взводе из-за усталости от рутины. Думаю, это все из-за того, что отчасти мне не верится, что Шон настоящий. Самое смешное то, что даже моя циничная сторона не хочет оказаться правой, потому что она тоже в него влюбляется.

Летние ночи проходили бодро и живо. Иногда мы ходим к Эдди, чтобы покидать дротики в дартс, или играем в бильярд с ребятами в гараже, или просто катаемся по округе, и я пытаюсь отточить навыки вождения за рулем его игрушечной машинки в натуральную величину.

Сегодня мы решили отказаться от всех наших новых правил поведения ради встречи один на один. Миновав несколько незапертых ворот, я подъезжаю к большому амбару и, припарковавшись, вижу дожидающегося меня Шона. Не могу сдержать восторга, когда он смотрит на меня с понимающей улыбкой, а потом сминает ботинком сигарету.

– Привет, детка. – Он притягивает меня к себе и страстно целует. Я встаю на цыпочки и отвечаю на его поцелуй.

Заглядываю ему за спину и вижу несколько рядов яблонь и их раскидистые ветки, полные зрелых плодов. В Трипл-Фоллс примерно дюжина ферм, и местные на полном серьезе гордятся своими яблоками. Ежегодно в начале осени на площади Трипл-Фоллс проводят яблочный фестиваль, который большинство горожан считает самым выдающимся событием. Включая Мелинду, которая утверждает, что его грех пропускать.

– Что мы тут делаем?

– Полуночный пикник. – Шон отворачивается, чтобы взять стоящий на капоте провиант. Он протягивает мне знакомое одеяло, а сам берет остальное: фонарь на батарейках и целлофановые мешки. Шон ведет нас по дорожке мимо деревьев. Картина кажется живописной, особенно при свете его походного фонарика – вдали на фоне ночного неба вырисовываются горы.

– Как ты пробрался сюда?

– Это место принадлежит родителям моего приятеля. Но на сегодня здесь все наше.

– С ума сойти. – Я оглядываюсь, идя за ним через деревья. Когда мы отходим от наших машин так, что отсюда их невозможно увидеть, Шон останавливается.

– Яблоки хороши, но настоящая вкуснятина здесь. – Он показывает на мешок.

Я замечаю крышку контейнера, на которой написано «The Pitt Stop».

– Из ресторана твоих родителей?

– Да. Еда почти холодная, но все равно вкусная. Давай тут остановимся.

Я кидаю одеяло на землю и начинаю его расправлять.

– Отведу тебя туда в следующий выходной.

– Обещаешь?

Шон подносит фонарь к своему лицу.

– Слово скаута.

Я закатываю глаза.

– Ты никогда не был в скаутах.

Он смеется.

– Почему ты так думаешь?

– Может, из-за твоего пунктика насчет авторитетов. Так и вижу, как ты споришь со своим вожатым о правилах и принципах и отказываешься им подчиняться, поскольку они придуманы самодовольными подонками.

Шон ставит фонарь на одеяло и притягивает меня к себе, смачно чмокнув в губы.

– Ты так хорошо меня знаешь.

– Да.