– Без перчаток?! – истерично взвизгивает Анна-Мари.

– Да погодите вы, – отец плавно извлекает из коробки безжизненное тельце, держит его на своих огромных вытянутых ладонях. Они тут же перестают дрожать, подобное переключение уже давно вошло у него в привычку. Голова и хвост рептилии свисают вниз, чешуя стала цвета ряженки. – Погодите.

Он относит животное к камину.

– Принесите коврик!

Анна-Мари сдергивает с одного из стульев подушку и кладет ее у огня. Карола, зажав в пальцах сигарету, смотрит в окно. Оскар опускает игуану на подушку, прикладывает вначале ладонь, затем и ухо к ее животу.

– Она еще дышит. Очень легко, едва уловимо. Она сейчас где-то далеко от нас. Ей нужно немного тепла. – Он поднимает голову и обращается к Тилю: – Не бойся, мальчик мой, оживим мы твоего приятеля.

Тиль смахивает со щеки слезу. Сестра подкидывает в камин поленьев.

– Анна-Мари, принеси кальций.

– Кальций? – переспрашивает Килиан.

– У него подагра, – сообщает она.

– Подагра? Я думал, ее больше не существует.

– Еще как, – потирает руки Оскар. – Тут твоя подружка права. Точно подмечено: все суставы воспалены, бедняжка. А для чего нам кальций, как ты думаешь, сынок?

– Спасает от окоченения? – Тиль, как и остальные, склонился над лежащим на подушке зверем.

– Мимо, прямо совсем мимо. Анна-Мари, твоя версия?

– Нарушение фосфорно-кальциевого обмена, накопление мочевой кислоты.

– Причины?

– Неправильное питание, долгое нахождение взаперти, нехватка солнечного света и, как следствие, снижение синтеза витамина Д3.

– Сестренка, откуда ты все это знаешь? – На лице Тиля читается нескрываемое изумление.

– Собираюсь сдавать биологию, – сияет она. – Витамин Д3 необходим для стимуляции усвоения кальция. Видишь? Все взаимосвязано, – с этими словами девушка расцветает еще больше.

– Знаю, знаю, – едва слышно бормочет Тиль.

– Тогда принеси, пожалуйста, «Кальций-Витамин Д3» из ящика с фирменной оживляющей и восстанавливающей аптечкой Тегетмейера, – похлопывает ее по плечу отец, – и поставь несчастному животному капельницу внутривенно.

Килиан с гордостью смотрит ей вслед, наблюдая, как та со знанием дела открывает то один, то другой ящичек комода, поочередно раскладывая на стерильном металлическом подносе все необходимое: раствор хлорида кальция, пакет для капельницы, свернутую пластиковую трубочку с полимерной иглой на конце, которую она извлекает из упаковки и вставляет в пакет, ампулу с концентратом витамина Д3.

Тиль опускается на колени перед игуаной и гладит ее по голове.

– Подагра?

– Да, сынок, и к тому же рахит. Тебе бы тоже не помешала пара ампул кальция и прямое облучение ультрафиолетом. Вижу, ты не очень-то придерживался нашего режима для космонавтов, – отец задирает на нем свитер и ощупывает суставы. – Мало двигаешься, плохо питаешься, как результат – отвердение суставов.

Он проводит пальцем по воспаленным участкам кожи.

– А это… Гм, выглядит странно. Такое впечатление, будто ты слишком долго провел в солярии.

– Вы отключили отопление.

На заднем плане Анна-Мари, наполнив хлоридом кальция коническую колбу, разводит порошок витамина Д3, размешивает все чайной ложкой, переливает получившуюся смесь в пакет и ищет в очередном ящике инфузионный насос.

– Никто тебе ничего не отключал, – обрывает его Карола. Она стоит, скрестив руки на груди, зажав в одной ладони сигарету, в другой – зажигалку. – Ровно наоборот!

Оскар продолжает изучать волдыри на коже сына.

– Если я не ошибаюсь, у тебя солнечная крапивница. Urticaria solaris.

– Мы беспокоимся, Тиль, – продолжает мать.

– Оттого и красные бляшки, – произносит Оскар. – Это аллергия на солнце – тебе необходимо предохранять кожу от воздействия определенного вида волн!

– Утрикария… Какая? – переспрашивает Килиан, покачивая в руках пакет.

– Urticaria solaris, – повторяет отец. – Вздутия, вызванные неграмотной дозировкой ультрафиолетового излучения. Вот эти. В народе их принято называть волдырями. Они очень зудят, приблизительно так, как если бы ты долго держал руку в муравейнике.

– Это от холода волдыри, – спокойно отвечает Тиль.

– В нашем доме однозначно не холодно. Отопление на максимуме. Это солнечный ожог – уж не знаю, как ты умудрился его заработать. Действительно ли это было солнце или какой-то другой вид излучения – этого я сказать не могу. Нужно провести пару тестов.

– В моей комнате отопление на минимуме, – отдергивает руку Тиль.

– Я же говорю – это все фантазии, – мать закуривает. Отец и сын смотрят на нее в недоумении, причем неясно, кто из них в большем замешательстве. Она протягивает пачку Тилю, тот отказывается.

– Мы уже поняли, – сообщает Карола, – что у тебя нет никакого желания выходить. Но когда-то это должно закончиться, вечно так продолжаться не может. Ты не в праве просто взять и притвориться мертвым. Понимаешь? Когда мы начинаем стучать или каждый час кидаем тебе под дверь записки, надо же хоть как-то реагировать.

– Или делаем тебе подношения, – Оскар ощупывает игуану в поисках подходящей вены.

– Именно! Подарки на день рождения ты почему-то принял и даже спасибо не сказал. Они в момент испарились.

– Я вообще не получал никаких подарков!

– Мы желаем тебе только добра. И когда мы подали апелляцию, чтобы тебе зачли выпускные экзамены, чтобы у тебя была возможность пойти нормально учиться, ты тоже не возражал, для тебя это было в порядке вещей. А все эти угрозы!..

Анна-Мари втыкает вилку от насоса в розетку рядом с камином. Загорается дисплей. Она начинает жать на кнопки, Килиан смотрит на нее с явным восхищением. Прикрепив пакет к насосу, сестра принимается крутить колесико на трубке.

– Куда колоть? – спрашивает она.

– Сюда, – Оскар приподнимает ящеру переднюю лапу, указывая пальцем на мягкую подмышку.

– Какие еще угрозы? – вновь интересуется Килиан.

– Подождите вы, а, – вмешивается отец. – Сначала надо спасти животное, сейчас это важнее – потом уже будете выяснять отношения.

Анна-Мари вонзает иглу в вену, животное дергается всем телом, в трубку попадает кровь.

– Открывай!

Она крутит колесико, в трубке создается давление, и кровь постепенно уходит обратно в вену.

– Какая дозировка?

– Четыреста.

Анна-Мари выставляет на дисплее соответствующий параметр и утирает пот со лба. Раздается равномерное попискивание, подобное слабому биению сердца; шум работающего насоса вносит умиротворение. Карола хлопает в ладоши.