Артур удовлетворенно кивнул, и мы прошли в комнату. Здесь было так же темно. Артур встал у окна и, чуть отодвинув плотную штору, принялся вглядываться в темноту ночи.

— Не буду мешать вам. Посижу на кухне, — сказала хозяйка.

Я не стала ее удерживать, видя, как ей не по себе в нашем обществе. Кажется, Марья Филипповна знала или догадывалась, кто такой Артур, и явственно побаивалась его.

— Ты уверена, что твоей старухе можно доверять? — спросил Артур тихо.

Он достал из висевшей на плече кобуры пистолет, щелкнул им и снова убрал на место. Видно было, что он полностью готов к бою.

Я подошла к Артуру и положила руки ему на плечи, всем телом прижавшись к его спине.

— Я не доверяю уже никому и знаю ее немногим дольше, чем ты. Но пока у нас по?прежнему нет выхода.

— Но братья нашли нас, — возразил Артур. — Ты уверена, что это не ее заслуга?

Я опустила голову и уткнулась ему в плечо.

— Кажется, я опять виновата… Когда я была у Марины, я написала письмо Вике. Мне так хотелось получить весточку из дома…

Я почувствовала, как плечи Артура стали каменными. Я даже сочувствовала ему: вот навязался ему на шею капризный глупый ребенок, упорно совершающий ошибку за ошибкой… Но мне, в конце концов, только шестнадцать! Никто не учил меня прятаться и выживать! Это, как ни смешно, не было предусмотрено школьной программой! Меня учили языкам и этикету, экономике и музыке, меня готовили к совершенно обыденной нормальной жизни, и никто никогда не предупреждал меня о том, что однажды мой мир вывернется наизнанку.

— Извини, Полина, не бойся, я всегда буду с тобой, — он обернулся и обнял меня, крепко прижимая к своей груди, а за окном, словно знамение беды, истошно выла чья?то сигнализация.

Мы не понимали, что происходит. Вокруг царила тишина, казавшаяся мне зловещей. Сколько это продолжалось, я не знаю. Мы словно находились вне времени и пространства. Я вздрогнула, когда в дверь позвонили, но Артур прижал палец к губам и безмолвно покачал головой. Мы затаились — маленькие глупые мышки в большой мышеловке, пружина которой вот?вот сработает.

Я думала о своих родителях. Не о тех, что вырастили и воспитали меня, а о моих настоящих родителях. Как и мы с Артуром, они пытались убежать от вампиров, но в конце пути их ждала гибель. Неужели нам суждено повторить их судьбу? Проклятая кровь! И почему наша кровь служит приманкой для всех кровососущих в округе?! Из?за нее на мой род на протяжении всего его существования обрушивались всяческие несчастья. Если бы не она, мои родители были бы до сих пор живы, если бы не она, Артур оставался бы человеком, правда, мы бы, наверное, никогда не встретились с ним. Боже! Как же все запутано! Я закрыла глаза, прислонив голову к плечу Артура.

Еще один звонок в дверь — и тишина. Вот звонят уже к соседям. Я слышала звук открывающейся двери и тихий разговор. Разобрать слова невозможно. Но мне и не нужно слышать их, чтобы понять, что происходит. Все просто как дважды два: они уже обнаружили, что квартира пуста, птички улетели, и знают, что улететь далеко мы не могли, и вот теперь методично прочесывают дом. В окнах квартиры Марьи Филипповны, где мы сейчас укрылись, не горит свет, она кажется пустой, но это не вселяет в меня чувство безопасности: уверена, что так или иначе они проверят все квартиры. Просто до нас еще не дошла очередь, а значит, у нас есть несколько лишних минут. Как раз тех минут, которые люди ценят дороже золота.

Артур не закрывается от меня, и я отлично считываю его эмоции. Он напряжен, как натянутая струна. Я знаю, что он не верит в успех, но, защищая меня, будет драться до последнего. Когда я читала в книгах, что в момент опасности все чувства обостряются, а тишина перед боем бывает особенно пронзительна, я пробегала эти строки глазами, считая их художественным преувеличением, но вот теперь… Я вспомнила сражение с дикими вампирами в кафе у Януша. Это было ужасно. Только теперь будет еще хуже. Артуру придется одному противостоять им. Что я могу сделать? Разумеется, драться, используя все, что умею, чтобы дать Артуру еще один, хотя бы маленький, шанс. Сейчас для меня была ценна каждая мелочь.

В квартире было тихо. Интересно, как там наша хозяйка?

— Сейчас, — прошептала я одними губами и осторожно, на цыпочках, вышла на кухню.

Марья Филипповна сидела за кухонным столом, подперев руками щеки. В темноте смутно белело ее лицо, а в воздухе остро пахло сердечными каплями.

Мне стало стыдно, и я присела перед ней на корточки и попыталась заглянуть ей в лицо.

Она отворачивалась.

— Марья Филипповна, уходите, пожалуйста, пока не поздно, я очень прошу, — прошептала я. — Понимаете, лишние жертвы никому не помогут.

Она покачала головой.

— Ну почему?

Я прикоснулась к ее руке. Рука мелко дрожала.

— Я… я боюсь, и если меня будут спрашивать, я могу выдать вас… — тихо проговорила она. — И она мне никогда не простит… она сама убьет меня… — добавила женщина после долгой паузы.

Я поняла, что «она» — это старуха.

Сломать человеческую жизнь совсем несложно. Она легче перышка и мягче травинки. Переломить, наступить походя, даже не заметив этого. Те, кто считают, что они вправе решать судьбы мира, не замечают те травинки, по которым идут к своей благородной цели. Я осторожно погладила пальцами горячую трясущуюся руку.

— Скажите, кто она и зачем ей я?

Марья Филипповна покачала головой.

— Она — самая настоящая ведьма, которой подвластны страшные силы. Очень сильная. Очень…

Я все равно ничего не понимала. Вампиры, ведьмы, кто же следующий? Кого еще принесет по мою грешную душу?

— Спасибо. Я все равно очень вам благодарна. Вы уже помогли. Нам с Артуром будет спокойнее, если вы окажетесь в безопасности.

Марья Филипповна кивнула и снова погрузилась в апатию.

Оставалось только надеяться на ее благоразумие, и я все так же на цыпочках вернулась к Артуру. Он по?прежнему стоял у окна и, когда я подошла, кивнул мне, указывая на что?то. Я прижалась лбом к холодному стеклу и долго всматривалась в сумрак. Фонари у подъезда почти не горели. Вначале я не могла разглядеть ничего и с удивлением повернулась к Артуру.

— Смотри, — произнес он одними губами.

И правда. Где?то там, на грани света, цепочкой двигались какие?то смутные тени. Похоже, здесь собираются нешуточные силы. Я чувствовала себя отвратительно. Живот крутило, как будто все внутренности завязали в тугой узел, а горло пересохло и покалывало, как это бывало, когда я заболевала. Может быть, я заболела, и все это видится мне в кошмарном бреду? Самое время проснуться.

Нет, хватит обманывать себя. Довольно.

У подъезда появился человек, облаченный в милицейскую форму. Его сопровождали еще двое крепких ребят в кожаных куртках. Милиционер поднес к губам громкоговоритель и откашлялся.