Темно?вишневые глаза взглянули серьезно и обеспокоенно. Я внутренне сжалась, подумав, что сейчас Артур скажет мне, что Морковкин — всего лишь игрушка, и я, должно быть, спятила или впала в детство, но он кивнул:

— Да, конечно, вернемся.

Мы повернули назад, внимательно осматривая дорогу, по которой шли. Странно, плюшевого зайца нигде не было. Вот здесь Артур дрался с одним из своих сородичей, а я стояла, прислонившись к стволу дерева, и прижимала к груди Морковкина. Я точно помню, что здесь он еще был со мной… Мы обшарили все кусты, через которые продирались, осмотрели покрытую асфальтом дорожку. Мой плюшевый друг детства исчез без следа. Мне было страшно, а чувство тревоги, несмотря на то, что мы, очевидно, прорвались через окружение и ушли от вампиров, не исчезало, а, напротив, только усиливалось. Как будто самое страшное ждало нас впереди.

Я посмотрела на Артура. Его безупречная одежда была забрызгана своей и чужой кровью. Он устал, получил в бою серьезные раны и потерял много крови. В какую бы панику меня ни приводила мысль о том, что Морковкин для меня потерян, я не могла задерживаться и рисковать Артуром. Довольно, я и так принесла сегодня слишком много зла. Уверена, Артур не хуже меня осознавал всю опасность ситуации и тем не менее не торопил меня. При мысли об этом, в груди стало тепло?тепло. Если бы я только могла высказать ему всю свою благодарность, но слова слишком бедны для этого, поэтому я только прикоснулась к руке Артура. Он понял меня и на миг прижал к своей груди.

— Пойдем, это не важно, — сказала я.

— Но как же Морковкин? Мы же не может его бросить? — возразил он.

— Он сам виноват, — делано рассмеялась я. — Не надо было отставать. К тому же мы с ним знаем друг друга слишком долго, чтобы он вот так взял и исчез. Так что вовсе не удивлюсь, если он рано или поздно найдется.

Я сама не верила ни единому своему слову и прекрасно видела, что и Артур не купился на мой искусственно веселый тон, но он кивнул, и мы спешно пошли прочь. Чувство опасности все усиливалось.

Мы бежали через опустевший Измайловский парк, когда Артур указал мне на небо.

— Посмотри, — коротко сказал он.

Я подняла голову и увидела, что над нами летит ворон. В первую минуту я не поняла, что насторожило моего спутника: птица как птица, едва заметная на темном ночном небе. Я недоуменно поглядела на Артура.

— Птицы не летают с наступлением тьмы, и вороны — не исключение, — объяснил он.

Ворон находился прямо над нами, и вдруг я осознала, что он необыкновенно крупный. Раза в два или три крупнее обычного.

Артур метался, пытаясь спрятаться от зловещей птицы в тени деревьев, но она неумолимо преследовала нас.

— Осторожнее! — закричала я, заметив, что ворон начинает снижаться, и вдруг прямо перед нами из тьмы вынырнул Ловчий.

Я сразу узнала его сумасшедшие глаза и ироничную складку тонких бледных губ. Один удар — и Артур отлетел в сторону, но снова поднялся, зажимая рукой бок, и, покачиваясь, двинулся на врага.

Крик замерз у меня в глотке, когда из тени деревьев возникла Виола. Даже в полутьме было видно, как ужасно она выглядит.

— О, да у него разорван весь бок! Кровь так и хлещет! Чего добру пропадать? Можно я закончу с ним сама? — спросила Виола, легкой пружинящей походкой обходя Артура.

Ловчий, не глядя на нее, кивнул. Он смотрел прямо на меня. От его взгляда немели руки и ноги, а сил сопротивляться почти не было. Я смотрела в хищные волчьи глаза собственного страха. Я боялась Ловчего больше, чем других вампиров, и в то же время отчего?то любовалась им. Не каждому удается полюбоваться на свою собственную смерть.

— Ну, привет, — Ловчий улыбнулся мне, будто старому другу, — видишь, наши дорожки так тесно переплелись, что мы не можем сбежать друг от друга. Хотя на этот раз признаюсь, это тебе почти удалось.

Я зажмурилась, пытаясь представить между нами толстую ледяную стену, но тщетно — мысли путались, а кровь гулко стучала в висках. Сказать по правде, я не верила в то, что останусь в живых после этой встречи.

Но тут с неба на Ловчего камнем упал ворон. Над самой землей тело птицы вдруг изогнулось и подернулось легким маревом. Всего лишь доля секунды — и на вампира, яростно рыча, прыгнула огромная лохматая собака.

Я не могла поверить собственным глазам: это был пес приютившей нас старухи — Хугин!

Ловчий с Хугиным слились в один беспрерывно движущийся клубок.

Я видела, как силен и ловок Ловчий, и не сомневалась, что он разделается с Хугиным так же легко, как когда?то с моим верным Джимом, но, к удивлению, дела обстояли иначе. Приглядевшись, я обнаружила, что вампир скорее обороняется. Зубы пса клацали беспрерывно, и перемещался он так быстро, что порой казалось, будто у него две головы.

Воздух дрогнул, как это бывает, когда смотришь в пространство над пламенем костра, и я вдруг увидела странную картину: с одной стороны дерущихся стояла рыжеволосая женщина, очень красивая, в изумрудно?зеленом платье с широкими рукавами. А напротив нее — с другой стороны застыл горбоносый мужчина с длинными черно?серыми волосами, облаченный в одежду черно?серых тонов — такую потрепанную, словно это были птичьи перья. Вечер был спокойным и тихим, однако волосы обоих развивались, словно и мужчина, и женщина находились на сильном ветру. Наверное, целую минуту они неподвижно стояли, глядя друг на друга, а потом видение рассеялось. Я встряхнула головой, не понимая, что происходит: я уже видела обоих и раньше. Они являлись мне в моем последнем сне. Может, я заснула и опять провалилась в сон? Было бы здорово проснуться в маленькой обставленной древней мебелью квартире рядом с Артуром. Артур… Что с ним?!

Похоже, рана Артура оказалась очень серьезной, он слабел на глазах и теперь едва двигался. Виола играла с ним, как кошка с мышью. К счастью, в Виоле не умерла склонность к дешевым театральным эффектам, не случайно она долгое время занималась в театральной студии, и теперь, вместо того чтобы добить его одним ударом, допускала распространенную ошибку, свойственную всем киношным злодеям: играла на публику и тешила свое актерское тщеславие.

Я закрыла глаза, по крупицам собирая силы. Не отвлекаться. Забыть обо всем, сосредоточившись на ударе. Я представила, как сила стекается ко мне, накапливаясь в самых кончиках пальцев. Пальцы закололо, словно в них вонзились тысячи тонких иголочек. Так, есть, теперь можно бить. В последний миг Виола что?то почувствовала и, резко развернувшись, ушла из?под удара.

— В сердце. Бей в сердце, — выдохнул Артур.

Он упал, но тут же поднялся, весь покрытый свежей кровью. Его шатало, как пьяного, но он бросился к Виоле, пытаясь схватить ее за шею.

— Ненавижу тебя! Ты и не представляешь, как много ты мне задолжала! — хрипло взвизгнула Виола. Она тоже была с ног до головы испачкана кровью, а длинные шелковистые прежде волосы слиплись и обвисли. От былой ухоженности и рафинированности не осталось ни следа, а глаза сияли сумасшедшим болезненным блеском.