Но когда слуга, ожидавший у графского кабинета, повинуясь знаку господина, двинулся уйти —  она не тронулась с места

—  Ступайте! —  раздраженно приказал ей граф, но где там —  эта коза приказам собственного командира не каждый раз подчиняется, что ей какой-то граф, впервые в жизни увиденный?

—  Ваше сиятельство, распорядитесь, чтобы почтенную Танис расположили неподалеку от меня, —  нейтральным тоном произнес я.

И пусть гадает, то ли эта просьба просто к слову пришлась, то ли принципиальное требование. Все прошлые мои напарники во время визитов в замок Бирн жили в гостевом крыле, меня же, как сына и первого наследника, размещали в хозяйском.

Боги с ними с возможными слухами — Танис я предпочту держать поближе. Не хочу оправдываться перед орденом за оторванные по моему небрежению головы.

Выражение раздражения мелькнуло на холеном, породистом лице, и исчезло, скрытое маской самоконтроля. Он бросил слуге:

— Выполняй.

Я кивнул Танис, и только тогда она соизволила последовать за провожатым. 

Кабинет его сиятельства не поражал воображение роскошью обстановки, ему больше подходило слово “добротный”. С первого взгляда было понятно, что здесь обитает хозяин, состоятельный, но не расточительный: мебель из благородной древесины, но сдержанная. Практичные ткани в обивке. Единственный предмет роскоши — артефактная карта земель графства Бирнского на стене. Выложена искусной мозаикой, созданная умелым мастером-артефактором, карта показывала все города и деревни, находящиеся под рукой отца. На ней сменялся день и ночь, текли реки, зеленели луга, полыхал алым Закатный лес…

Когда-то я знал больше об этой карте. Но потом забыл. 

А теперь стал чужим —  чужих не посвящают в тайны семейных артефактов.

—  Ну что ж, —  отец смотрел не меня равнодушно и оценивающе. — Этот разговор давно назрел.  Думаю, ты знаешь, зачем я тебя позвал сюда. Сын, ты должен поступить по совести и отказаться от титула виконта и от наследства.

Я молчал.

Не смущаясь отсутствием реакции от меня, он продолжал:

—  Ты сам прекрасно знаешь, что не годишься на это место. Наследник — это, прежде всего будущий владетель! Тому, кто займет место хозяина этих земель надлежит находиться по правую руку от меня, заниматься делами графства, разбираться в тонкостях управления и приносить пользу роду! Я пытался откупить твой контракт, когда прошло достаточно времени, чтобы церберы успокоились и поняли, что с тобой всё в порядке. Когда мне отказали, я пытался хотя бы приставить к тебе достойных учителей —  но и в этом орден не пошел мне навстречу. И что в итоге? Ты к своим годам умеешь только шататься по урочищам с тварями и мечом махать. Даже твой уникальный магический дар они умудрились загубить! Не потрудились дать развития бесценной жемчужине, угодившей им в руки! Ты не знаешь и не умеешь ни-че-го из того, что должен бы знать и уметь мой сын. Ну что ж. Значит, так тому и быть. Раз уж орден Цербера так тебя натаскал —  то пусть он тебя и забирает. Я дам тебе хорошие отступные. Если ты решишь остаться в ордене, с этими деньгами тебе легче будет делать карьеру. Если же через два года, когда истечет срок твоего договора, орден тебя всё же отпустит — ты сможешь осесть и жить безбедной тихой жизнью. Откажись от наследства, сын.

—  Нет.

Я не чувствовал боли, ни гнева от этого внезапного удара —  кажется, я и впрямь был готов услышать нечто подобное. Не было даже обиды на то, что от меня отвернулась моя семья.

Одно лишь понимание: сейчас мне предстоит отстаивать свое. Драться за то, чтобы меня не выкинули на обочину жизни, оставив с репутацией просточка, у которого было все, и у которого это всё с легкостью сумели отнять. Потому что, что бы там ни думал милорд отец —  через два года я собирался вернуться. Вернуться и занять свое место.

Гнев, полыхнувший в его взгляде лишь на долю мгновения и понятный мне потому что, как бы он там ни думал, меня хорошо учили, он подавил.

Вряд ли владетельный Архелий и впрямь ожидал, что я отвечу на его внезапное требование согласием.

Но снова продолжил уговоры, убедительно и весомо выкатывая аргументы:

— Ты человек благородного происхождения, сын. Как бы там ни вышло с твоей памятью, но я верю в твою кровь. Графству не нужен владетель, способный разрушить  его благополучие, едва возглавив. Всё это время твои обязанности выполнял твой брат. Хелайос нес твою ношу —  и он с ней справлялся. А что всё это время делал ты? А что ты будешь делать, если завтра получишь в свои руки титул? Ты знаешь, на чем зиждется благополучие графства? Что приносит нам основной доход? Сколько мы платим налогов —  и кому? Ты знаешь, с кем из владетельных родов у нас заключены союзы, с кем имеются договоренности о взаимопомощи, и какие —  а кто из соседей ударит нам в спину, стоит лишь пошатнуться? Прислушайся к тому, что говорит тебе твоя благородная кровь: графству не нужен владетель, не способный позаботиться о своих людях.

—  Нет.

Внешне он остался бесстрастным, но на этот раз гнев полыхнул ярче, и отцу понадобилось больше времени, чтобы взять себя в руки.

—  Почему? —  спокойно, даже равнодушно спросил он после паузы.

Действительно не понимал, чем вызван мой отказ? Просто хотел услышать, какие я приведу доводы?

—  Потому что я понял, какую выгоду от этого получит род графов Бирнских. Теперь вопрос —  какая в этом выгода для меня?

Отец разглядывал меня чуть склонив голову, со слегка брезгливым выражением:

—  Выгода? Все же я ошибся с верой в то, что благородную кровь не перебьешь плебейским воспитанием. Твой вопрос пристал скорее торгашу, нежели даже честному орденскому вояке…

Я позволил себе сыронизировать в ответ:

—  Не много чести в том, чтобы выбрасывать из рода своих. Так что кровь во мне ваша, милорд —  просто, возможно, она не настолько благородна, как вы о том рассказываете.

—  Тебя никто не выбрасывает, —  поморщился отец, —  Но, желай ты поступить по чести и по совести —  ты бы отказался сам.

—  Нет. По чести. И по совести. И по праву. Это мой титул. Это мое наследство. И я желаю вам здравствовать долгие годы, милорд —  но от того, что положено мне закону божескому и людскому, я не откажусь. А касательно того, что орден плохо меня выучил и я не способен управиться с графством… Вы же, милорд, хорошо выучили моего брата? Он поможет мне, пока я не войду в дела.

Мы оба замолчали, обменявшись этими ударами: я смотрел в окно, он в стену сквозь меня.

Тишина перекатывалась и заполняла кабинет владетельного Архелия под самый потолок, без остатка.

Его сиятельство сказал всё, что желал сказать, я же…

Я же приехал сюда совсем по другой причине, и не собирался о ней забывать:

—  Что с безумием? 

Чтобы вспомнить, о чем идет речь, графу потребовалось несколько мгновений, после чего он только досадливо поморщился: