– То есть как?

– А вот так. Я сказала, что хочу обналичить чек, и протянулаей в окошко чековую книжку. Кассирша лишь мельком взглянула на чеки и тут жеуставилась на меня. В это же время ее правая рука как бы между делом скользнулав сторону, и по движению плеча я поняла, что она нажала кнопку. Мне же онасказала: «Хорошо, миссис Лоули, распишитесь вот здесь».

В глазах Мейсона появился азартный блеск.

– Ну а ты что?

– А я сказала: «Какая досада, кажется, я забыла дома своюавторучку», после чего схватила чековую книжку и поспешила убраться оттуда.Кассирша крикнула мне вдогонку, что у нее есть ручка, но я сделала вид, что неслышу.

Я зашла в лифт и спустилась на нижний этаж. Эти несколькомгновений показались мне целой вечностью. Внизу же царили суета и неразбериха.Два человека бежали к лифту. Один из них распахнул пальто, показал лифтеружетон и крикнул на ходу: «Я полицейский. Наверх, к кассе, быстро!»

– Послушай, – перебил ее Мейсон, – а тебе когда-нибудьдоводилось поджигать траву и видеть, как пламя внезапно вырывается у тебяиз-под контроля?

– Нет. А что?

– Это дает сильнейшее ощущение внезапного бессилия. Тыхочешь просто спалить крохотный островок сухой травы. Подносишь спичку, и вследующий момент уже весь склон холма оказывается охвачен пламенем. Ты какдурак мечешься по краю, пытаясь затоптать огонь, но он словно назло теберазгорается все сильнее и сильнее.

– Ну а какое отношение все это имеет к тому, что произошло вунивермаге? – спросила она.

– Ты когда-нибудь встречалась с лейтенантом Трэггом?

– Нет.

– Ростом он чуть ниже меня, – начал описывать Мейсон, –примерно моего возраста, черные вьющиеся волосы, носит серый двубортный пиджак,нос большой, правильной формы и с изящными ноздрями; в минуты сильного волненияимеет привычку откидывать голову назад, задирая вверх подбородок, так что егоноздри…

– Это был он! – перебила его она.

Мейсон вздохнул.

– Быстро они, однако… – досадливо проговорил он. – Я-тохотел развести совсем небольшой костерок, чтобы выкурить кое-кого из норы, аогонь едва не спалил меня самого.

– Вы это о чем?

– Разве ты так и не поняла, для чего все это было нужно?

– Вы хотели, чтобы они подумали, будто Карлотту Лоулиограбили?

– Не ограбили. Убили.

Она испуганно воззрилась на него.

– А что, вполне логично, – продолжал Мейсон. – Ее мужаудерживало рядом с ней только одно обстоятельство – ее деньги. Она любила его,он же взирал на нее просто как на полезную вещь, талон на бесплатную еду,источник постоянного дохода. Милдред с самого начала возненавидела его.Наверное, он был несказанно рад тому, что его жена так серьезно заболела.Сначала ему казалось, что это даст ему возможность проявить себя, доказатьМилдред, что он тоже может быть удачливым бизнесменом, надежным опекуномсобственности жены, верным хранителем ее душевного покоя. Однако дела у него незаладились. Очевидно, первоначально он понес довольно ощутимые убытки, обойтисьбез которых было попросту невозможно. От этого никто не застрахован, но так какнад ним постоянно довлело презрительное отношение со стороны Милдред, то всознании Лоули неудача эта приобрела масштабы настоящей катастрофы.

Из этого положения был лишь один выход. Ему было нужно вочто бы то ни стало вернуть потерянные деньги. И обратить убыток в прибыль.Будучи подгоняем собственным тщеславием и нетерпением, он не стал дожидатьсяподходящей возможности для надежного и по-настоящему выгодного размещениякапитала. У него не было времени, нужно было что-то срочно предпринять. И тогдаон решил сыграть и выиграть.

Судя по тому, как далеко в конечном итоге он зашел, егопервая отчаянная попытка увенчалась успехом. Он выиграл. С этого-то все иначалось.

– Но вы же с ним даже незнакомы. Вы его совершенно незнаете, – возразила было Делла.

– Отчего же, знаю. Для того чтобы узнать человека, совсемнеобязательно встречаться с ним лично, видеть его лицо, жать руку, слушать, чтои как он говорит. Достаточно просто наблюдать за тем, какие поступки онсовершает. Или же постараться увидеть его глазами других людей.

– Но чужой взгляд искажен предубеждением.

– Если ты хорошо знаешь этих людей, то всегда сможешьсделать на это поправку. Ведь можно же, в конце концов, определить, насколькопредвзяты они в своих суждениях. И, к твоему сведению, Делла, только так мне иудается распутывать сложнейшие дела. Необходимо уметь поставить себя на местодругих людей, научиться смотреть на окружающий мир их глазами, а это означает,что нужно и должно развить в себе сострадание и терпимость к человеку,преступившему закон.

Она кивнула.

– Итак, он выиграл, – продолжал Мейсон, – и праздновалпобеду, еще не осознавая того, что оказался в положении льва, впервые узнавшеговкус кровавого мяса. Все, пути к отступлению больше не было. Он уже большеникогда не сможет забыть того манящего вкуса. Затем он стал снова нести убытки.И опять попробовал вот так запросто, играючи, поправить положение, но воттолько на этот раз ему уже не повезло.

– Думаете, он просаживал деньги, играя в рулетку?

– Нет, ну что ты – он совсем не так глуп, как кажется.Скорее всего, это была «верная» информация о лошадях. Видимо, нашелся друг,которому Лоули доверял и в компетентности которого не сомневался. И этот некто,похоже, был неплохо осведомлен о всех подробностях этого дела.

– Шиндлер Колл? – предположила она.

– Может быть.

– А затем, – продолжала Делла, – его просто заманили взападню…

– Он завяз так глубоко, – сказал Мейсон, – что ему уже неоставалось ничего другого, как играть по-крупному. Он сделал ставку и проиграл,потом проиграл снова. И вот наступил такой момент, когда он вдруг опомнился.Вот тогда-то впервые за все время ему удалось увидеть и прочувствовать истинноеположение вещей. И тогда же перед глазами у него замаячил огромный куш,позволивший бы с лихвой возместить все прежние потери. Тогда-то ему и подсунулиту самую «стопроцентную наводку». Дело казалось таким верным, что он ни минутыне сомневался в том, что ему непременно повезет. Но ведь без денег не сыграешь,а за это «верное дело», «беспроигрышный вариант» с него потребовали наличные.Итак, ему нужно было раздобыть где-то деньги, а Линк ни за что не соглашалсяодолжить их ему под залог ценных бумаг. Скорее всего, он отговаривался тем, чтоссуда предназначалась для того, чтобы сделать ставку на скачках, в связи с чеммогло возникнуть слишком много осложнений, поэтому он предложил Лоули простопродать ему акции, пообещав, что даст ему целых пять дней на то, чтобы затемвыкупить их обратно.