– Надо говорить, не вкуснючих, а вкусных! – не безраздражения поправила Шура дочку.

– Мам, а как его зовут? – полюбопытствовалаКарина, пропустив мамино замечание мимо ушей.

– Кого?

– Ну, дядю с шоколадкой… Одноклассника твоего. Которыйу нас в гостях был.

– Станислав.

– Какое имя странное… Дли-инное.

– Можешь называть его дядей Стасом.

– Так лучше, – довольно кивнула девочка. – Адядя Стас к нам еще придет?

– Не знаю. И вообще – не приставай! Не видишь, язанята?

Карина насупилась. Постояв минуту с недовольной мордашкой исжатыми губами, она посчитала, что отстала на достаточное время и пора пристатьк маме опять.

– А тетеньку как зовут? – спросила она, откусивкусочек от презентованной Стасом шоколадки, – она не расставалась с нейвесь день.

– Вера.

– Тетя Вера такая красивая! Она жена дяди Стаса?

– С чего ты взяла?

– Не знаю… – Дочь закатила бархатные глазки имечтательно протянула: – Они оба такие красивые! И так здорово вместе смотрятся…

– Они вовсе не муж и жена, ясно тебе? – рявкнулаШура, склоняясь над тазом и принимаясь ожесточенно тереть дочкины носки.

– Какая же ты злая! – обиженно прокричала Каринаи, топнув ногой, убежала в комнату.

Шура швырнула носки в таз и, закусив губу, плюхнулась натабурет. Только бы не разреветься! Не хватало еще лить слезы при ребенке. Ведькак услышит всхлипы, прибежит и, увидев мать плачущей, присоединится. Каринабыла очень чувствительной девочкой. Ей с самого рождения передавались почти всеэмоции матери. Шура думала, это пройдет, но ошиблась. Карина улавливала любоенастроение родительницы и тут же проецировала его на себя. Поэтому Шурастаралась при дочери не поддаваться отрицательным эмоциям, а вот сегодня несдержалась…

Сегодня она вообще была сама не своя!

Шура яростно вытерла глаза кулаком – они все жеувлажнились, – открыла холодильник и достала недопитую бутылку «Хеннесси»(это была поллитровка, и в ней плескалось еще граммов триста). Пустая стопкастояла на столике рядом с вазочкой с конфетами. Шура плеснула в нее коньяку,медленно поднесла стопку ко рту…

«Интересно, у них было что сегодня ночью? – пронеслосьв голове. – Да, скорее всего. Ведь они так друг на друга смотрели… Вернее,уж очень старались не смотреть, но все равно не могли с собой совладать… –Шура горестно вздохнула. Сначала мысленно, затем вслух с мазохистским упорствомпродолжала изводить себя: – Расследование – только повод, это же ясно. Решилипопробовать еще раз, и не факт, что теперь ничего не выйдет. Они уже не те максималисты,какими были в двадцать с небольшим. Теперь они – два взрослых человека, междукоторыми явно не остыли чувства…»

Шура опрокинула стопку в рот, поморщилась, потянулась кконфете, но в последний момент передумала ее брать и налила себе еще коньяку.

«Ладно, пусть и переспали, но это же еще ничего незначит, – возобновила размышления Шура после того, как опорожнила вторуюрюмку. – Они все равно не будут вместе! Вера не останется в нашем городенавсегда, а Стас вряд ли переедет к ней. Их роман закончится сразу, как Чайкауедет… – И тут возникла паническая мысль, оборвавшая предыдущую: – А еслинет? Если они решат, что не могут жить друг без друга? Что мне делать? Опятьдушу свою рвать? Все эти годы мне было так спокойно! Пусть Стас был не со мной,я как-то смирилась, но меня успокаивало уже то, что он ни с кем. А главное – нес Верой! Я не хочу ненавидеть ее за то, что ее любит Стас…»

Шура почувствовала, как по телу разлилось тепло, –начал действовать коньяк. Состояние было приятным. Главное же, Шура знала: ещедве стопочки – и все тревоги уйдут, поэтому она плеснула себе еще коньяка. Нонапиваться ей все же не хотелось, и она достала из холодильника кусок сыра,пачку масла, а из хлебницы взяла батон и соорудила себе бутерброд. Усмехнулась:Вера-то коньяк лимончиком закусывает, а она после принятия крепкого алкоголялюбит хорошенько покушать. Хотя были времена, когда ограничивалась занюхиванием(закуска – градус крадет, да и не всегда еда была в доме), но вспоминать о нихне хотелось…

– Мама, – позвала из комнаты Карина. – Ма-ам!

– Что, детка? – благодушно откликнулась Шура. Оталкоголя она всегда добрела.

– Можно я кассету поставлю с мультиками?

– Можно.

Дочка радостно взвизгнула, а вслед за ее возгласом послышалсяхохот дятла Вуди. Что означало, что Карина сначала поставила кассету, и толькопотом спросила у мамы разрешения. В другой раз Шура поругала бы девочку, носегодня промолчала. И так ребенок мало радости видит, а тут еще она со своейстрогостью… Вон у других деток уже дивиди да «плейстешены», а у Карины толькостаренький видеомагнитофон и «тетрис». «И что будет через год, когда ей сотовыйтелефон захочется? – привычно ужаснулась Шура, выпивая очереднуюстопку. – Можно, конечно, не купить, сказать, что мы в свое время без нихобходились. Но почему моя девочка должна быть хуже всех? Сама такой была, и ужсвоему ребенку такой участи не пожелаю».

За то, чтобы Карина была не хуже всех, Шура решила выпить.Коньяка в бутылке осталось чуть на дне, бутерброд же так и остался нетронутым.Спохватившись, Шура съела его, но градус он не украл. Опьянение уже наступило,и довольно сильное. Главным его признаком было желание продолжить. Шура свожделением посмотрела на бутылку, но решила немного подождать, прежде чем ееопустошить.

Вспомнив о недостиранном белье, подошла к тазу и сталасливать из него грязную воду. Потом набрала чистой и принялась за полоскание.Пока руки делали привычную работу, в голове вновь начали роиться мысли. Причемте, что в трезвом состоянии она гнала прочь.

«Неужели мы скоро переедем отсюда, из этой хибары? Вогромный и красивый дом! – И тут же одернула себя: – Нет, не надо раньшевремени губу раскатывать. Скорее всего, тут какая-то ошибка. Ну не мог ВикторСергеевич так поступить… С чего бы? Неужели знал…»

Ее мысли оборвал дочкин крик:

– Мама, а к нам тетя Вера идет! Я ее в окошко вижу!

Шура быстро метнулась к бутылке, вылила ее содержимое встопку и опрокинула коньяк в рот. Затем швырнула пустую тару в мусорное ведро ивернулась к тазу. Тут на пороге кухни показалась Карина. Глаза ее были широкораспахнуты, а на щеках играл румянец.

– Мама! – вскричала она. – У тети Веры вруках заяц! Во-от такой! – И девочка развела руки на предельное расстояниедруг от друга. – Нет, даже больше!

– Ну, ты и болтушка… Таких зайцев не бывает.

– Живых, может, и не бывает, а вот плюшевых…

И унеслась в прихожую открывать гостье дверь.

– Тетя Вера, здра-асьте! – прокричала Карина черезсекунду после того, как раздался стук. – А это вы кому принесли?