–Что-то не так? Почему вы на меня смотрите, граф?

–Я подумал, что приятно, проснувшись рано утром, увидеть в своем доме красивую молодую девушку.

–Благодарю, – смутившись, прошептала Виктории, но про себя отметила, что слова Аркадия ей приятны. – Частенько дома, на каникулах, если позволяла погода, я по утрам гуляла.

–А что же сегодня вам мешает погулять, например, по заснеженному саду? Мне, кажется, на улице стоит легкий морозец, а, в остальном, погода замечательная.

Девушка улыбнулась.

–Какой вы недогадливый! – шутливо пожурила она графа. – Я не хочу пропустить, когда проснутся родители. Вы не представляете, как мне хочется с ними побеседовать!

–Отчего же, я вас хорошо понимаю, – не спеша проговорил Аркадий и закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь в кресле. – В детстве мне тоже хотелось как можно чаще общаться с маменькой. Мне она казалась невероятно красивой, и, порой, будучи ещё ребенком, я затаивался около двери или окна, но так, чтобы оставаться невидимым, и любовался ей, пока она меня не замечала. Думаю, матушке нравилось моё обожание, и в те редкие минуты она была лаской и заботливой.

Впервые Аркадий рассказывал кому-то о своих детских переживаниях. Почему-то он был уверен, что Виктория сможет его понять. И не ошибся.

–В этом мы похожи, – негромко призналась Виктория и отложила в сторону газеты. – Для меня до сих пор родители остаются полнейшей загадкой. В детстве мне тоже не хватало их внимания, а потом они и вовсе стали путешествовать, не беря меня с собой в поездки.

Вот это было для Аркадия полной неожиданностью.

–А кто же занимался вашим воспитанием?

–В те годы были живы родители батюшки, вот у них я и проводила основную часть времени. Вернее, правильнее будет сказать, жила.

Аркадию не составило большого труда представить маленькую красивую девочку с грустными глазами. Он был уверен, что Виктория в детские годы часто грустила и мало общалась со сверстницами.

–Родителей, надо думать, видели редко?

–Да. Поначалу они путешествовали максимум по полгода, и в Москве проводили три-четыре месяца, а потом…, – Виктория пожала плечами, чтобы скрыть душившую её детскую обиду, которая нахлынула на неё с неожиданной силой. – Потом их путешествия медленно превратились в образ жизни. У нас теперь имеется квартира в Париже, родители приобрели её, чтобы не создавать лишние хлопоты с гостиницами и съемными квартирами.

–Париж – прекрасный город!

–Я там не была.

–Но, право, почему?! – воскликнул Аркадий, чувствуя, как в нем зарождается гнев. Что же получалось? Юрасовы жили в своё удовольствие, не заботясь о собственном ребенке! А он ещё упрекал в черствости графиню Елистратову. – Почему они ни разу не взяли вас с собой? Виктория Дмитриевна, вы говорите удивительные вещи!

–Иногда я об этом задумывалась, но не находила ответа. Родителям виднее, раз они посчитали таким образом.

–И вы их не осуждаете?

–Помилуйте, за что? – Виктория удивленно вскинула брови к верху, хотя чувствовала, что стоит прекращать разговор на эту тему. В груди защемило, и слезы находились где-то рядом. Она не хотела снова расплакаться при Аркадии.

Тот в задумчивости посмотрел на девушку. Её отношению к людям, и к родителям в частности, можно было позавидовать. На протяжении всей жизни ею пренебрегали, а она этого не желает признавать, мало того, ей удалось сохранить светлое чувство к родителям. Стоит только вспомнить, как она вчера обрадовалась их приезду, и всё станет понятно без лишних слов.

О себе подобное Аркадий сказать не мог.

–В большинстве случаев, если родители много времени проводят за пределами России, то они берут детей с собой. Виктория Дмитриевна, скажите, вы бы смогли оставить своего ребенка на долгий срок и уехать заграницу, зная, что не увидите его возможно, год, а то и два?

Виктория мысленно поблагодарила прислугу, которая принесла чай с вареньем, это дало ей небольшую передышку. Она знала, что во многих домах господа не считали нужным прерывать разговор при слугах, но она придерживалась иного мнения.

–Я никогда не осуждала родителей и не собираюсь делать этого впредь, не имею такого права, – уверенно сказала она. – На ваш вопрос, Аркадий Витальевич, я отвечу, что нет, не смогла бы. Все люди разные, и у каждого имеются свои слабости.

Единственная слабость семьи Юрасовых заключалась в том, что они любили себя больше, чем собственного ребенка. Естественно, ни о чем подобном Аркадий вслух говорить не стал. Он понимал, что подобным высказыванием не просто обидит Викторию, а нанесет ей глубокую рану. А причинить боль девушке он не стремился.

–А к моим слабостям вы тоже будете относиться со снисхождением? – с усмешкой спросил Аркадий, меняя тему разговора.

–Что вы имеете в виду? – Виктория порадовалась, что они заговорили о другом.

–Я подозреваю, что вы до сих пор серчаете на меня за моё опоздание на вокзал, когда я должен был вас встретить!

–Ах, вот вы о чем! Да, в тот день вы поступили некрасиво!

–А если я признаюсь, что вообще не намеревался ехать на вокзал?

На лице Виктории отразилось искреннее недоумение.

–С чего такая откровенность, Аркадий Витальевич? Я несколько смущена.

–В тот день я посоветовал матушке подыскать другого человека, чтобы он встретил вас.

–Но…. Но что же заставило вас передумать и поехать самому?

–Я подумал, что матушка забудет перепоручить это дело кому-то другому, – жестко произнес Аркадий, после чего поднялся, взял несколько газет и отправился к себе в комнату.

Некоторое время Виктория сидела, не шелохнувшись, а потом тихо ахнула, точно открыла для себя что-то новое.

Гости и хозяева дома собрались вместе ближе к обеду. Анна Илларионовна была счастлива видеть давнюю подругу после стольких лет разлуки. После обеда женщины договорились проехаться по магазинам, Людмила Игнатьевна желала обновить гардероб.

–Голубушка моя, думаю, тебе следует поехать с нами, – Людмила Игнатьевна взяла дочь за руки и ласково улыбнулась.

У Виктории на мгновение перестало биться сердце, а потом она радостно воскликнула:

–Конечно, маменька!

Никогда ещё Виктория не получала столько положительных эмоций от похода по магазинам. Она и припомнить не могла, когда они с матушкой в последний раз заказывали что-то вместе. Людмила Игнатьевна побывала у портнихи и договорилась о пошиве новых нарядов для себя и дочери.

–На балу у Аннушки ты будешь самой красивой! – заметила госпожа Юрасова, когда они возвращались домой. Надо же, как летит время! Она и не заметила, как её дочь выросла и превратилась во взрослую девушку.

–Вы так считаете, маменька?