class="p1">Он погружается в меня, заполняя полностью, а затем обеими руками впивается мне в горло, крепко сжимая пальцы.

Глаза у меня непроизвольно вылезают из орбит.

Он трахает меня. Жёстко. Быстро. Безжалостно. Крона дерева над нами трясётся.

Нет воздуха, не хватает воздуха, чтобы выдавить хоть слово мольбы, и по лицу ручьями текут слёзы.

Вейн совершенно беспощаден.

Как помешанный.

Он всё трахает и трахает меня, его зубы скрежещут, чёрные глаза яростно искрятся.

Как… как я…

Я не могу дышать. Не вижу ничего на периферии зрения. Хватка Вейна становится всё крепче.

Твою мать.

Твою мать…

Я зашла слишком далеко.

Я не знала, что делаю.

Он пытался меня предупредить.

А я не слушала.

Теперь я здесь умру.

Руки лихорадочно шарят вокруг, пытаясь нащупать хоть что-то. Это базовый инстинкт, поиск путей к бегству.

А потом мои пальцы смыкаются на крошечной острой веточке прямо у меня над головой.

Боль.

Мне нужна боль.

Я с треском ломаю ветку и из последних сил втыкаю отломленный конец в ладонь: глубоко, до мяса. Немедленно ощущаю вспышку острой боли, и все мышцы в теле сжимаются.

От взрыва мучительной боли в ладони ужас исчезает. Вейн всё ещё душит меня, и я шлёпаю его по руке, пытаюсь оторвать от своего горла его пальцы. Мир вокруг снова заволакивает темнотой, но вдруг Вейн моргает, заметив кровь, стекающую у меня по груди и заполняющую его ногтевые лунки.

– Дарлинг, – произносит он хрипло, его хватка ослабевает, но глаза по-прежнему чёрные.

Я возвращаюсь в своё тело, кислород наполняет лёгкие одним глубоким, сотрясающим всё тело вдохом.

– Трахай меня, – говорю я Вейну и вдыхаю ещё глубже. – Трахай меня, сейчас же.

Он опускает руки мне на задницу, раскрывая мои бёдра шире, и снова заполняет меня. Я ощущаю каждый дюйм его твёрдого члена, каждую венку. Он выходит до конца, а затем опять врезается в меня с такой силой, что дерево за нами трещит.

– О да, – выстанываю я, обхватывая его руками за шею и цепляясь изо всех сил.

В нём нет ни капли нежности. Он всё ещё поглощён тьмой, но теперь контролирует её, как и меня, и берёт то, что я даю ему добровольно.

И это охеренно хорошо.

– А теперь потри себе киску, Дарлинг. – Он снова прижимает нас к дереву. – Сделай это для меня. Я охерительно близко к тому, чтобы спустить в тебя.

– Да?

– Да-а-а, – рычит он.

Я опускаю руку вниз между нами, надавливаю двумя пальцами на клитор и в то же мгновение опасно приближаюсь к краю.

– Вот дерьмо. Я пока не хочу кончать.

Я хочу растянуть этот момент. Насладиться им. Каждой секундой.

Вейн мой. Он мой, а я – его, и я больше никогда не позволю ему оттолкнуть меня.

Я крепко прижимаю пальцы к клитору, словно это должно помешать удовольствию, угрожающему захлестнуть меня с головой.

Крепко зажмурившись, я откидываю голову на дерево, и член Вейна тут же грубо въезжает в меня.

– Уинни, – говорит Вейн. – Твоя мокрая киска кончит подо мной – прямо сейчас.

– Не хочу, – со стоном возражаю я.

– Посмотри на меня, – приказывает Вейн, и я открываю глаза. Чернота отступила из его взгляда, и фиолетовый глаз сверкает – я вижу в нём жар, желание, то, как сильно я ему нужна. Он нуждается во мне и в том, что мы делаем, – и больше всего на свете я хочу ему это дать.

Вейн всегда будет последним человеком, который требует от меня чего-либо, и поэтому же он навсегда останется тем, кому я больше всего хочу доставить удовольствие.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Он ловит мою руку и захватывает ртом два пальца, обсасывает их губами, обводит кончики языком, а потом направляет мою мокрую руку обратно к клитору.

– Я хочу, чтобы ты была моей, Уин, – говорит он. – Чтобы ты выкрикивала моё имя, когда я заполню твою мокрую щель.

– Да. Да-а-а! – Я издаю громкий стон, растирая его слюну по клитору. Я настолько мокрая, что мои соки стекают у него по яйцам, когда он погружается в меня до основания.

Он принадлежит мне.

Он принадлежит мне.

Я едва успеваю коснуться себя, как соскальзываю за край удовольствия, и мой голос эхом разносится по лесу.

– О боже мой. Вейн! О-о-о, чёрт! Ве-е-е-ейн!

Он долбит меня резкими ударами. Быстро. Безжалостно. Именно такой трах и нужен моей киске.

Член Вейна становится всё тверже, двигается всё бешенее, а потом с глухим хлюпаньем выплёскивается у меня внутри.

– Твою мать, Уин, – рычит Вейн, его член пульсирует у меня во влагалище, распирая сжатые мышцы.

Над нашими головами гремит гром.

Вейн рычит сквозь зубы, продолжая заполнять меня спермой, сильные пальцы оставляют синяки на задней части моих бёдер.

На протяжении нескольких вдохов, пока душа возвращается в тело, я задыхаюсь.

– О боже, – повторяю я снова. – Это было…

У меня нет слов. Я не знаю, каким словом вообще это можно описать.

Вейн ещё скользит внутрь и наружу медленными, вялыми толчками, как будто наслаждается ощущением, когда моя плоть обхватывает его член.

– Ты не должна была бежать, – говорит он и наклоняется вперёд, упираясь своим лбом в мой. Наше дыхание смешивается.

– Но я рада, что побежала.

– Я мог тебя убить. – Он снова толкается в меня, на удивление твёрдый, при том что уже кончил.

– Но не убил же.

– Ты считаешь, что добилась чего-то?

– Нет, – говорю я и прижимаюсь к его губам. Целую секунду его рот остаётся неподвижным, но потом он целует меня в ответ. – Но кое-что забрала себе. Тебя.

Он рычит мне в рот, и я чувствую, как его член внутри меня напрягается.

– Думай так и дальше.

– Я это сделала. Теперь ты мой. И пути назад нет.

Он с такой силой поддаёт бёдрами, что головка его члена, клянусь, достаёт мне до матки.

– Может быть, ты всё-таки рехнулась.

Я целую его снова, на этот раз глубже, скользя языком по его языку. Запускаю пальцы в его влажные волосы – над нами ещё раз грохочет гром. Отстраняясь, я говорю Вейну:

– И никогда больше не смей меня отвергать.

– Прилипчивая крошка Дарлинг.

– Чертовски верно, я такая.

Вейн прижимается ближе.

– Дай мне обещание.

– Что угодно.

– Твоя грёбаная готовность ко всему раздражает.

– Ай, отвали и скажи уже.

Он проводит ртом по моему подбородку, движется ниже, к грубым синякам на горле.

– Если я когда-нибудь утрачу над собой контроль, пообещай, что дашь мне коленом по яйцам или врежешь по лицу.

– Я никогда этого не сделаю…

– Обещай мне, – низко и